Лесами лысыми
листом шурша,
без Бога, без любви
брожу бродягой. Бойко
болтают по ночам
заблудшая душа
и тело на походной койке.
Под их пустую речь
так хочется завлечь
хотя б на ночь
красотку записную.
И бросившись в ручей,
забыть, что ты ничей,
что сердце, бедное, тоскует.
Что есть иной удел
у дельных у людей,
что мог и я
родиться не последним.
Что среди тысяч заведенных дел
у Бога и моё лежит в передней.
Что я – ничтожный нищий и поэт –
любил когда-то с силою титана.
Что всё, о чем теперь и слова нет,
осталось в сердце – как сквозная рана.
1998 г.
* * *
Высосав из пальца очередную сентенцию,
помогающую лишиться пола,
на потолке, пятнистым от уколов судьбы,
рисую сердца проекцию.
Не получается, не ложится на поверхность сердце.
Особенно гладкую. Вообще не ложится.
Колебания измеряют, кажется, в герцах,
но для боли не придумали пока единицу.
Может быть, имени моего она будет?
Только к чему мне такая слава?
Просто захотелось, чтобы были люди.
Рядом, иногда. - Вот и вся забава.
1999 г.
* * *
Я не знаю, как...
как это бывает, когда тебя любят?
когда всю ночь у окна –
у твоего, а не ты?
как это, когда дарят цветы
не потому, что надо или она обидится Иначе?
Я не знаю, как это,
когда ноги стынущие
согревают дыханием...
А вы знаете?
И цЕну предательства тоже?
Может быть, лучше оставаться незнающим,
чем всю жизнь получать по роже?
1999 г.
* * *
Два с лишним года прошло в молчании,
ни письма, ни звонка,
ни даже весточки какой, случайной…
Да я и не жду –
это только в фильмах
возвращаются в потерянный рай.
Двоих не было, была только я.
И некто, возникший из телефона мобильного,
которого у меня не было и не будет,
призрак, разгуливающий на людях,
чтобы потом вернуться в себя
с новыми впечатлениями –
теперь их хватит надолго.
Что ему Гекуба и что ему я,
если в Каспий по-прежнему впадает Волга.
2000 г.
* * *
По улице неясных фонарей,
чей свет не пробуждает в людях похоть,
походкою, достойною царей,
иду, сама себя держа под локоть.
Куда? К тебе? О нет, не дай-то Бог!
Мой путь отныне там, где ты не ступишь.
На всякий случая заготовлен кукиш
в кармане, как в судьбе – так просто, впрок.
В томительной тиши мне снится гул
машин, как в прошлом веке водопада
приснился бы тому, кто там заснул.
Не знаю, как кому, а мне не надо
любви. Я ею выжата сполна.
Мне труд, как боль, привычен, даже сладок
порой. Но пусть бегущая волна
других накроет: не терплю загадок
и не гадаю, если ты – король.
На улице неясных фонарей
за желтым светом разглядеть едва ли
тот вечер: скрип некрашеных дверей
и сердце, не испившее печали...
Иди сюда, иди ко мне скорей!
1999 г.