иногда в тишине чей-то будто голос:
Августина... Августина...
а веки свинцом...
из последних сил поворачиваешься на зов...
и только ветер
теребит штору...
а потом спрашиваешь себя:
ну, вот куда ты так стремишься, куда?
отчего твое беспокойство?..
пожимаешь плечами...
отворачиваешься...
идешь, на зло себе, в другую сторону
все медленнее и медленнее,
тяжелее и тяжелее
на сердце
наступает минута страха
непонятного,
безотчетного,
до холодного пота...
и бегом обратно
в непонимание, беспокойство, стремление,
только бы дышать этим сумасшедшим воздухом
свободы.