Ф. Г. Лорка Погибший из-за любви
- Что сияет так на террасе,
Мечется пламенной птицей?
- Пора затворить, сын мой, ставни.
Одиннадцать, время закрыться.
- Четыре огня всё ярче
Сиянием жгут мои очи.
- Для медной утвари в кузне
Угли готовят средь ночи.
Луна чесночною долькой,
Роняя жёлтые кудри,
Тоской колокольного звона
Башни жёлтые пудрит.
Ночь болотистой топью
В окнах затрепетала,
Следом за нею гнались
Псы стотысячной стаей
И винный запах янтарный
Импульс сознанья расплавил.
Ветерок в тишине доносил
Древний крик тростников,
Разбивая о своды ночи
Избавленьем себе от оков.
Волы и розы уснули,
Четыре свечи в ночь вторглись.
Пламя, танцуя, взывало
Гнев святого Георгия.
Долинами женской грусти
Река в хладнокровье привычном
Несла воды, раздвинув цвет поля
Цветом бедра девичьего.
Седой туман вдоль потока
Мелким бисером травы
Окроплял, наполняясь
Горней минутной славой.
Ночь омывала квадраты
Фасадных белёных балконов.
Цыганов и серафимов
Запели аккордеоны.
Мама, когда я умру,
Ты разошли по свету
Синие телеграммы
(Sur al Notre) улыбкой рассвета.
Семь криков - семь маков багряных
Двойным колокольным звоном
Взломали тусклые Луны,
Мрачного края стоны.
Обилием лап ущелья
Отзвук проклятий схвачен.
В коронном сиянии моря
Венком погребальным утрачен.