Душа Израиля закрыта на замочек,
А ключик золотой на дне старинных вод…
Слова раввины зачарованно бормочут,
Молитвы Богу шлют за свой бессмертный род.
И росчерк крыльев птиц, туземцев белых неба, –
Автограф мёртвых душ в не конченом пути:
Обряд богослужебный моно, схима, треба…
Дай руку мне дружок, мы с птицей полетим.
В гостях мы на Земле, а дом – небес пространство.
Вот ключик золотой, открой нам дверь в скале:
Буддизм зачат, иудаизм да христианство –
Поднялся род людской в религиях с колен.
Крылатый белый ангел струн души коснётся,
Себя познавший дух в молитвах не умрёт –
Родится человек и Дух в душе проснётся,
Из тела смерть возьмёт – как раз наоборот.
В пустынях рождены страницы Ветхой книги.
Шуршит песок веков. Безмолвие вокруг.
Религии родились здесь. И ангелы возникли,
Скользит по тучкам с ними белым судном струг.
Идут в морской воде приливы и отливы,
Над ними крики чаек; душ звучит гобой…
Вот райский сад - мираж, маслины и оливы,
И жизни весь оркестр озвучен в разнобой…
Пески Израиля в поля необратимы,
Не вырастить на них Эдемов сад.
На пачке сигарет пески декоративны,
Внутри же никотина с ядом конденсат.
Пески из камня временем в крупу протёрты,
Начало времени – и есть конец пути.
К стене израильской неверные припёрты,
Клубок проблем…всё преходяще…
должен КТО уйти?
Пески Израиля – барханы, берег, дюны,
Песок и море, камни, жертва и палач;
Протяжный вой слепца и дивной скрипки струны,
В пустыне слышится веков прошедших плач.
Журчит в часах песочных дух сухой пустыни.
Извечный договор песчинок и стекла.
Песков пустынных жар. Мы ждём, когда остынет,
А жизнь течёт, как сотни сотен лет текла.
Душа Израиля закрыта на замочек,
Не всякому дано, как Дух, проникнуть внутрь.
Песок веков в душе скупой слезой замочен
Талмудов ветхих, новых Библий, Камасутр.