Я не гонюсь, друзья, за славой.
Она мне вовсе ни к чему.
На плечи натянув ей саван,
отправил почивать в лесу
моих суровых заблуждений,
моих ненужных вам стихов.
Но, там, где нету убеждений,
там много всяческих грехов.
Я их описывать не стану.
Останусь в жизни при своих,
но с фигой красною в кармане,
что не успел запрятать в стих.
Прочли и улыбнулись этой
всей околесице моей,
ещё Ваншенкиным воспетой
с необоримостью своей.
Я возражать ему не буду.
Пусть будет так, как он сказал.
А если вдруг признают люди,
вот будет мировой скандал.
Ох! ты загнул, видать, Сорока,
над всеми приподнял себя.
Но... от стихов же нету прока.
Стихи они, ну... как судьба.
Уж предначертаны, осталось
услышать их и записать.
Таланта в этом, люди, малость.
Ну, записал? Храни тетрадь!
Гляди, уж за окном светает
и стало в комнате светлеть.
Быть может, кто-то прочитает
и бросит в угол дальше тлеть.