Себя, считая поэтессой,
Достойной имени Наяд.
Она пять строчек написала,
Какой был у неё наряд.
Мои трусы и чёрный лифчик,
С ума сводили мужиков,
А ножки в розовых чулочках,
Вмиг превращали их в ослов.
А туфельки, какая прелесть,
У многих слюни потекли,
Вокруг меня толпа крутилась.
А все мужчины - кобели.
Потом наклюкалась шампуня,
Меня какой-то перец снял,
Сказал он мне, что я шалунья,
И он давно грудей не мял.
Такой прекрасной дивной ночи
Вы не видали господа,
Хотя я помню всё не очень,
А как тряслась его елда!
Сказал он мне, что губернатор
И, что ему всё по плечу,
И если он сейчас захочет,
Я на Карибы с ним лечу.
Потом мы были на Карибах
Со мной ещё двенадцать баб
Мы все бордели посетили
И пидарасов главный штаб.
«Теперь мне надо издаваться!» -
Сказала я ему с утра.
И пусть меня читают в школе.
Пусть мной гордится детвора.
Ему не надо напрягаться,
Он тут же телефон свой взял.
И Минпросвет мои записки,
Как книгу Пушкина издал.