Theodor Storm.(1817 – 1888).Geschwiesterblut.
1
Чем с болью такой друг на друга взирать,
Тоску вновь гоняя по кругу –
Ах, лучше б им в склепе глубоком лежать,
Сердцами прижавшись друг к другу.
Она прошептала: - «С тобой вместе быть,
О брат, не имеем мы права».
Он молвил: - «Сестра! Глубину твоих глаз
Измерить мне нечем, право!»
- «Какой страшный грех», - закричала она,
Схватив его руку сумбурно.
- «Что брат и сестра мы – не наша вина! –
Ответил он страстно и бурно.
Прижав её тонкие пальцы к губам,
Пылал он, весь страстью объят.
Воскликнула робко она: - «Милый Бог!
Он тянет меня прямо в ад!»
Её обжигая дыханьем своим,
Велел брат позвать ездовых,
Готовить поклажу, в карету впрягать
Немедля двоих вороных.
- «В могиле лежат наши мать и отец,
Мне их надоело винить.
Намерен сему положить я конец
И нас браком соединить.
Один Папа Урбан способен помочь
С тобой нам предстать пред венцом
И, где бы он ни был, его я найду,
Вернусь с обручальным кольцом.»
Он прочь ускакал, рдел закат у крыльца.
Скамью озаряя лучами,
а девичьи слёзы сбегали с лица
горючими горе-ручьями.
К ступеням капеллы тревожно прошла
Под здания старую крышу:
- «О, горе! Отца и маман голоса
Из склепа отчётливо слышу!»
В каморке, беззвучно взирая во тьму,
Полночи она простояла
И трель соловья ей была ни к чему,
И очи она не смыкала.
И, следуя сердцем за милым своим
В любые просторы земные,
Тянула она скорбно руки за ним:
-«Должно быть мы оба больные!»
2
В венке из пунцовых и розовых роз
Ветра лето в осень умчали.
И песни на крыльях с собою унёс
Соловушка в дальние дали.
Уставив на кафель невидящий взор
И эркер измерив шагами,
Шлёт бледная женщина небу укор,
Ждёт звуки рожка над полями.
Вечернего солнца скупые лучи
Украсили зал позолотой –
Вдруг двери беззвучно открылись и в них
Возник нераспознанный кто-то.
Стоял на пороге согбенный старик,
Невзгод повидавший немало
И в мёртвые очи хозяйки смотрел,
Что слов от него ожидала.
А веки её были так тяжелы...
Но страшным усилием воли
Открыла, отпрыгнула, выпустив крик,
Страшнее мучительной боли.
Когда он сказал: - «Никакого кольца
Не хватит для брата с сестрою»,
Она опрокинула мраморный стол,
Пройдя к гостевому покою.
В объятьях его очутившись, тряслась,
Пугая своею худобой.
Он молвил: -«Мечта наша всё же сбылась,
Но нынче мы прокляты оба».
Затылок его выпуская их рук,
Сказала она с назиданьем:
- «Пора отправляться к маман и отцу,
Там будет конец всем страданьям!»
Перевод с немецкого 31.12.10.
Geschwisterblut
1
Sie sassen sich gegen;ber bang
Und sahen sich an in Schmerzen;
Oh, laegen sie in tiefster Gruft
Und laegen Herz an Herzen! -
Sie sprach: »Dass wir beisammen sind,
Mein Bruder, will nicht taugen!«
Er sah ihr in die Augen tief:
»O suesse Schwesteraugen!«
Sie fasste flehend seine Hand
Und rief: »O denk der Suende!«
Er sprach: »O suesses Schwesterblut,
Was laeufst du so geschwinde!«
Er zog die schmalen Fingerlein
An seinen Mund zur Stelle;
Sie rief: »Oh, hilf mir, Herre Christ,
Er zieht mich nach der Hoelle!«
Der Bruder hielt ihr zu den Mund;
Er rief nach seinen Knappen.
Nun ruesteten sie Reisezeug,
Nun zaeumten sie die Rappen.
Er sprach: »Dass ich dein Bruder sei,
Nicht laenger will ich's tragen;
Nicht laenger will ich drum im Grab
Vater und Mutter verklagen.
Zu loesen vermag der Papst Urban,
Er mag uns loesen und binden!
Und saess er an Sankt Peters Hand,
Den Brautring muss ich finden.«
Er ritt dahin; die Traene rann
Von ihrem Angesichte;
Der Stuhl, wo er gesessen, stand
Im Abendsonnenlichte.
Sie stieg hinab durch Hof und Hall'
Zu der Kapelle Stufen:
»Weh mir, ich hoer im Grabe tief
Vater und Mutter rufen!«
Sie stieg hinauf ins Kaemmerlein;
Das stand in Daemmernissen.
Ach, naechtens schlug die Nachtigall;
Da sass sie wach im Kissen.
Da fuhr ihr Herz dem Liebsten nach
Allueberall auf Erden;
Sie streckte weit die Arme aus:
»Unselig muss ich werden!«
2
Schon war mit seinem Rosenkranz
Der Sommer fortgezogen;
Es hatte sich die Nachtigall
In weiter Welt verflogen.
Im Erker sass ein blasses Weib
Und schaute auf die Fliesen;
So stille war's: kein Tritt erscholl,
Kein Hornruf ueber die Wiesen.
Der Abendschein alleine ging
Vergoldend durch die Halle;
Da oeffneten die Tore sich
Geraeuschlos, ohne Schalle.
Da stand an seiner Schwelle Rand
Ein Mann in Harm gebrochen;
Der sah sie toten Auges an,
Kein Wort hat er gesprochen.
Es lag auf ihren Lidern schwer,
Sie schlug sie auf mit Muehen;
Sie sprang empor, sie schrie so laut,
Wie noch kein Herz geschrieen.
Doch als er sprach: »Es reicht kein Ring
Um Schwester- und Bruderhaende!«
Um stuerzte sie den Marmortisch
Und schritt an Saales Ende.
Sie warf in seine Arme sich;
Doch wer sie bleich zum Sterben.
Er sprach: »So ist die Stunde da,
Dass beide wir verderben.«
Die Schwester von dem Nacken sein
Loeste die zarten Haende:
»Wir wollen zu Vater und Mutter gehn;
Da hat das Leid ein Ende.«