Холодный ветер со свечой играет,
Уклончиво танцуя среди стен.
Скитаясь эхом в каземат вещает,
Как слаб, людской гордыни ген.
По коридорам, что пропахли кровью,
Вдоль стен, что плесень, красит не спеша,
Ведут невинных палачи с любовью
По острию немого палаша.
Здесь крики боли заглушают музу,
А скрип засовов и удар цепей,
Приводят антураж к унылому союзу
Под аккомпанементы пресвятых речей.
Виновный в цепи, был закован вскоре.
Святая длань вершит здесь скорый суд
Над теми, кто смеялся в споре,
Церковных отвергая догм маршрут.
И запах плоти привкусом осядет
От раскалённых из металла пут,
Напротив инквизитор, молча сядет,
К души спасенью приготовив стонущий сосуд:
"Покайся сын, признай, что ты греховен
И чёрных мыслей переполнен был.
Раскайся грешник, ныне ты безволен.
Святой огонь всех бесов поглотил!"
Перо с бумагой положили руки,
Тиснёных лямок узел развязав.
"Покайся сын и бог закончит муки,
Спаси же душу, зло своё признав."
Перо не ново, алого оттенка,
Его держало много здесь людей.
Чернил потёрта боковая стенка
В агонии бессчётных подписей.
Безликий взгляд укутан балахоном.
Торгует жизнью словно ростовщик.
Но может сам считать себя спасённым,
От смерти невиновных поставщик?!
У стен холодных, мрачностью одетых,
Звучание капель льющийся воды.
Одни они запомнят не отпетых,
Замученных, чьи сожжены следы.
В наветах лживых утопают судьи,
На брата брат, клевещет без стыда,
Отец на сына, словно бы не люди,
Сестра сестру колдуньей назвала!
Лишь в балахоне, так же постоянно,
Сидит напротив тихо человек
И убеждает пыткой неустанно
Поверить в ложь и лживый оберег.