I
Тебе это письмо.
Будучи первым, оно остается последним.
Я не преследователь, я преследуем
Странным спокойствием бледного дня.
Ничто теперь не поглощает меня.
Будь моей музой хотя бы на этот час,
Свет твоих изумительных глаз
Заставляет ожить мои чувства.
Это не грустно, даже немножечко пусто.
Так вышло - остался я лирике верен,
Пусть не хотелось – удобный момент был утерян.
Когда мне дышалось свободно? Всегда
Недовольство сжирало меня.
Теперь я один, и мне некого выставить жертвой.
Так лучше для всех – тем более для тебя.
II
Я увижу тебя в понедельник,
В лучшем случае вечером спишемся.
На моем воспаленном теле
Силуэт твой нечетный высечен.
Ты прости за мою неловкость,
Прости, что порой не скажу ни слова.
Видеть смыслов суровую строгость
Нам обоим уже не ново.
Ты входишь, так просто и осязаемо,
Мне слышно только твое дыхание,
Я вижу только последние выси,
Где так предательски воздуха мало.
Там, задыхаясь, сколько народу пропало?
Я не хочу умирать так рано.
IV
Нам не по пути, как близка не казалась бы цель.
Моя речь – шумы волн, твоя – соловьиная трель.
Мои руки – деревья, твои – изгибы ручья.
Общего много, но слишком разные «я».
Симпатии путы стали мрачно близки.
Веселье всегда приходит во время тоски,
И когда закончится эта тоска,
Веселье просто раздавит меня.
Раскатает по стенам, соберет со всхлипами-стонами
И доставит домой путями-вагонами.
Да и наплевать. Я переменный.
Как линия тока, натянутый веной.
V
Любовь, не любовь? Это плен.
Лица твоего нерушимый тлен.
Я лгу в разговорах о непорочности,
Но говорю так часто для точности.
Ты умна, ты уже обо всем давно догадалась.
Я боюсь твоего ума, мне меньше досталось,
Иначе бы не влюбился в тебя.
VI
Ты много раз становилась моей в моих мыслях,
Наружу мистерии, вот они, скрытые смыслы.
Оставь их, они мои.
Прочь из моей головы.
Лучше я подарю тебе сердце.
Уверен, тебе хватает проблем.
Зачем забиваться сложнейшей из теорем,
Об которую каждый порезал пальцы,
Когда ковырял кирпичи недоверия на опаленной стене?
Я хотел бы отдать тебе свет,
Теплоту без капель печали.
Ни на что не надеясь в ответ,
Жду и жду, вырубаясь ночами,
Когда, огорченная всеми, кто был тобою доволен,
Найдешь мой номер, хранящийся в телефоне,
Позвонишь и скажешь я и не знаю, что.
Я думаю, что пойму тебя и без слов.
Я не верю тебе, когда на вопрос о делах
Отвечаешь: «нормально», «отлично». Всего лишь слова.
VII
Первый весенний дождь оказался чудесен.
Я не думал, что мир может быть таким интересным.
Я считал - у любви только одно лицо.
Оказался предателем и подлецом
И до сих пор получаю письмо за письмом.
Когда-нибудь должен остаться один предавший хоть раз.
Смотря в океан любящих глаз,
Я предавал. Да, это с тобою
Судьба подарила отвергнутым шанс,
Что я не усну спокойно.
VIII
А мне все равно.
Я сниму свою роль в кино,
Молчаливо за тем наблюдая,
Как меня переедут трамваем
Твоей занятости слова.
Так ли в жизни важны дела?
Безусловно, важны. Продолжая верить в хорошее,
Хоть и видя прямо противоположное,
Я остаюсь для остальных дурачком.
За это меня называют хорошеньким
И тянуться приласкать лицо.
Даря поцелуи за поцелуем,
Я трачу себя, не особо торгуясь.
Мечты хороши, когда не сбываются вовсе.
Так и ты остаешься невидимой осью.
Горизонты можно зажать в кулаке,
Но на самом-то деле он там, вдалеке.
Дотянуться до края свободы…
Не бояться ошибки, попробовать?
Шеренга бойцов однобокого счастья
Уже перестала так привлекать.
За меня, я прошу, не печалься,
Я найду, кого затащить в кровать.
Тебе чувства, им остаются лишь руки и тело.
Наши театры все давно погорели.
Актеры сидят без работы, обманывая.
Нужно забить им рот,
Не манной, так кашей манною.
X
Если и есть стопы книг Бытия,
То последние главы окажутся скоро дописаны.
Поверь мне, я знаю самую главную истину,
В моей жизни горит лишь она одна.
Любовь – эта главная истина. Это война.
Ты уходишь с линии боя, я не против.
Не целуя тебя в очаровательный ротик,
Я тороплюсь сказать, пропуская слова.
Я тороплюсь передать с весенним дождем
Песню о каждом, кто был в тебя влюблен.
А после, наверно, уйти на закат.
Умерев, я воскресну пустым во сто крат.
Слишком в материи, ликом в грязи и тоске.
Подвешенный прочно на полуседом волоске.
Я скажу о тебе – нет, не глаза, но очи,
Ртом не назову пламенеющие уста.
Ночь на пороге рассвета, ей тоже чего-то хочется.
Ей никогда не светит твоя красота.
XI
Сказано громко. Я не умею иначе.
Есть люди точнее по этой части.
Я не из этих, к счастью.
Какой был, такой есть.
Бог помилует – сдохну таким же.
До смерти хочу написать пару книжек,
Издать охереннейший сборник стихов,
Чтобы дети читали про боль да любовь,
Чтобы учили, меня матеря.
А пока в этом мире есть ты. У тебя
Своя жизнь, свои правила, тоже своя игра.
И в нее попал я.