Заведомо не зная, как случится, иду навстречу тусклому лучу.
И если я когда-то замолчу, мой голос нежным ядом будет литься
сквозь рифм воронки в ухо к палачу...
Ступеньки к счастью — вход на эшафот,
чем выше счастье, тем плотнее взгляды,
но я взойду, не устрашась преград и
не примеряя зависти господ,
не перечтя предателей снаряды,
их ядра злости и злословья лед,
под стопы мне скрежещущий: «не надо!», -
иду за счастьем, зная наперед
что каждый рай, увы, граничит с адом.
Не ратую вид казни выбирать,
петля — твой мир и так бежит по кругу,
острее пуль слова подчас летят,
электрошок или под дых от друга... -
не все ль равно, коль мне он будет рад,
пусть пять минут, - подняв над смертным руку,
палач, мой друг, ни в чем не виноват,
палач бывает как и все напуган,
свершая суд, не слыша сердца стука,
корит себя в который раз подряд
за то, что он у дьявола в прислугах.
Как ни смешно, но дьявольский расчет
заложен в том, что не враги, а двое
решают счастья траурный исход,
и даже если сильно повезет
в один из дней предстать пред аналоем,
мир так непрост, хоть так легко устроен,
что кто-нибудь кого-нибудь убьет.
Я не палач, а ты... им быть достоин.