Алый рот, зацелованый в сумрак,
Дан безумию крепких страстей.
От преджизненых якорных судрог,
До желаний двуцветных мастей.
Он глашатый другого пророка,
Отделённый от мыслей-оков
Наслаждается жадностью сока,
Под запретом растущих плодов.
Вот в чём случий забавный мне дался,
Я заметил лишь в самом конце,
Каждой ночью тот рот распускался
На моём белоснежном лице.
И я кто? Исчезал, отдаваясь
Вылетавшим в пространство словам.
Это Дьявол пьянел, прикосаясь,
изнутри, к моим сильным губам.