ПОВЕСТЬ СЕДЬМАЯ
ТАЙНЫ ГОР
ПОИСКИ
Потратив день-другой на сборы,
Уже семь дней, как он в пути,
Места ему уже знакомы,
Но он нигде не мог найти
Следов большого каравана.
Остались позади пески,
И пищу местного гурмана,
Колючек чахлые ростки,
Сменили травы знойной степи,
Открытой солнцу и ветрам,
Но и в степи он не заметил
Ни след копыт, ни дым костра.
Всё чаще стали попадаться
То перелески, то овраг,
В которых мог легко скрываться
Как мирный путник, так и враг,
И он вперёд смотрел тревожно.
Не там врага он ожидал!
За ним давно и осторожно
Далёкий всадник наблюдал.
Что в мире может быть опасней,
Чем хитроумный чародей,
Своей жестокостью и властью
Держащий в ужасе людей.
Гроза богатых караванов,
Селений мирных Чёрный Бек, –
Разбойник злобный и коварный
И был тот самый человек. –
Он сзади крался всю дорогу
И мог напасть, но не напал,
А ожидал себе подмогу.
Его Аника не пугал,
Он упустить коней чудесных
И в мыслях допустить не мог,
А их выносливость и резвость
Совсем на днях проверить смог.
Теперь за них он дал бы много.
Давно ли твёрдо он считал,
Что нет резвей его гнедого,
И что ж? Когда он поскакал,
Добычу лёгкую завидев,
(Ну, что погонщик табуна
Для сотни воинов-джигитов
На быстроногих скакунах?)
Наперерез, чтоб из засады
Табун чудесный захватить, –
(А на коней злодей был падок,
И жаль их было упустить), –
Его постигла неудача.
Когда, как молния, табун
Промчался мимо, он, как клячу,
Гнедого бешено хлестнул
И тут же бросился в погоню.
Куда там! Как бы скакуна
Ни гнал он плетью, чудо-кони
Исчезли, как в жару туман,
Погони даже не заметив.
Когда б Аника не петлял,
Надеясь Эль-Гарея встретить,
Давно бы след их потерял.
От них намного отставая,
По одному, вдвоём, втроём,
И все разбойники, ругаясь,
Тянулись вслед за главарём.
РОК
Теперь, когда Аника тише,
С опаской двигался вперёд,
Злодей к нему подкрался ближе
И наступил его черёд.
Отряд отставший подтянулся
И был, как прежде, под рукой,
Теперь он цепью развернулся
И охватив табун дугой,
Концами стянутой к оврагу,
Сигнала ждал от главаря,
Как и богатую награду
За златогривого коня;
Он первый мощью, лёгким бегом,
Невероятной красотой
Привлёк внимание и всем им
Казался сказочной мечтой.
Не знал Аника о погоне
И ехал медленной рысцой,
Не знал и то, что за спиною
Уже натянут лук тугой.
Тяжёлый щит прикрыл бы спину,
А лёгкий… Чёрная стрела
Калёным жалом щит пробила
И страшной болью в грудь вошла.
Прижав слабеющую руку,
Пытаясь боль в груди унять,
Аника, не издав ни звука,
Свалился замертво с коня.
Под свист и крики кони взвились,
Храпели, ржали и кругом
По полю чистому носились
Меж крутояром и врагом.
Всё чаще длинною змеёю
Взлетал аркан и, будто сноп,
Полузадушенный петлёю,
Ретивый конь валился с ног.
И только конь золотогривый
Даваться в руки не хотел,
Встал на дыбы, рванул к обрыву
И птицей яр перелетел.
Но в ста шагах остановился,
Не зная сам, куда бежать,
И Бек вокруг за ним пустился,
Надеясь всё-таки поймать.
Ан, нет, едва он приближался,
Как златогривый убегал
И незаметно отдалялся
От места, где хозяин пал.
За ним в бессмысленной погоне
Весь день носился чародей,
Но встали взмыленные кони;
В бессильной ярости злодей,
Чтоб никому он не достался,
Пустил калёную стрелу,
Но только зря он так старался,
Конь просто голову пригнул,
Взмахнул своей роскошной гривой
И прочь умчался, только пыль
За ним взметнулась над равниной,
Да и она ушла в ковыль.
Не находя себе покоя,
Колдун призвал все силы зла
И духи гор явились вскоре,
От них он многое узнал
И приказал пуститься в поиск,
Но долгой скачкой по горам
Вконец измученные кони,
Так и стояли до утра,
И лишь с зарёю поскакали:
Две сотни добрых седоков,
Повсюду рыскали, искали,
Но не нашли ничьих следов.