ПОВЕСТЬ ПЯТАЯ
КУПЕЦ И ВОИН (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
ЧЁРНЫЙ БЕК
Ещё три дня прошло в пустыне,
И вот тогда, к исходу дня,
Когда горячий камень стынет,
И гаснет над землёй заря,
Когда не поздно и не рано
Готовить ужин и ночлег,
На горе их, из-за барханов
И появился Чёрный Бек.
Ни кто он был, ни, где скрывался,
Ни, где добычу он скрывал,
В каком обличье появлялся
Среди людей, никто не знал.
Его жестокость в чёрных красках,
Народ недаром описал:
На быстрых конях, в тёмных масках,
Он словно хитрая лиса
Неслышно к жертве подбирался
И диким зверем налетал, –
В живых никто не оставался,
Он грабил всех и убивал.
И караван бы был погублен, –
Тогда немногим повезло,
Так, беспощадно был зарублен
Кто не успел вскочить в седло
И обнажить своё оружье. –
Но Эль-Гарей, его друзья
Владели саблями не хуже,
И всё же долго устоять,
Сражаясь пешим против конных,
Им было слишком мудрено,
И, много нанеся урону,
Они б погибли всё равно.
Но к счастью их, врагам на горе,
Аника с горсткою людей
Случайно был тогда в дозоре,
Куда послал их Эль-Гарей.
Услышав крики, конский топот,
Звон сабель, тяжкий стук мечей,
Не рассуждая над исходом,
Аника повернул коней
И налетел бесстрашной птицей. –
Нет, не напрасно Эль-Гарей
Владеть оружием любимца
Учил, как сам владеть умел.
Враги немного растерялись,
Кто мог такое ожидать:
Купцы не просто отбивались,
А стали их одолевать.
Заметив, что купцы смелеют,
Сам Бек натягивает лук
И прямо в спину Эль-Гарею
Пускает длинную стрелу.
Аника вмиг оборотился,
Увидел, кто стрелял в отца,
И словно в зверя превратился
Из хладнокровного бойца.
Дорогу к Беку пробивая,
Он просто землю устилал,
Врагов жестоко разрубая
От плеч до самого седла.
И в этой в ярости ужасной,
Где невменяем человек,
Встал в стременах и меч опасный
Занёс над Беком. Чёрный Бек
Щитом прикрылся и пытался
Мечом отбить удар меча,
Ан, нет, напрасно он старался,
Удар был нанесен сплеча, –
Щит разлетелся, меч сломался,
И не спасти бы жизнь ему,
Да конь резвее оказался,
Унёс в сгустившуюся мглу.
А поле боя изменилось:
Из всей разбойничьей орды,
Когда ночная мгла спустилась,
Едва ли кто остался жив.
НА КРАЮ ГИБЕЛИ
Разбив любителей наживы,
Купцы и слуги, караул
Передохнуть расположились,
Но так никто и не уснул:
Ночь разразилась страшной бурей,
И остаётся пожалеть,
Кто побывал хоть раз в их шкуре, –
От них и так осталась треть,
К утру поднялись только восемь,
И тем пришлось вперёд идти,
Товаров половину бросив,
Чтоб только жизнь свою спасти.
Но вот куда? Их предводитель
Не мог сказать, он умирал, –
Купец не врач, не исцелитель, –
Сочилась кровь из тяжких ран,
Без влаги истощалось тело,
В глазах всё чаще гасла мысль,
Лицо почти окаменело,
В нём лишь чуть-чуть теплилась жизнь.
Как быстро таяла надежда
В сердцах измученных людей,
Что караван их поредевший
Возглавит снова Эль-Гарей,
Но шли они, терпя мученья,
Кому хотелось умирать!
Но так и не нашли спасенья,
Им оставалось только ждать
Конца назначенного срока.
И вот, без пищи и воды,
Они пришли по воле рока
К подножью каменной гряды.
Проходит день и ночь проходит,
За ними снова день и ночь.
А смерть всё ближе, ближе ходит,
Усталость, слабость превозмочь
Ни сил уж нет, да и желанья.
Аника, лежа в забытьи,
Тепло, а может трепетанье
От камня ведьмы ощутил.
Его дрожащею рукою
Он из-за пазухи достал
И положил перед собою.
Тот замерцал. И вдруг средь скал
Аника ход в стене увидел, –
За ним бежал, звенел ручей.
Но нет, в бреду он воду видит, –
Откуда было взяться ей?
Но жажда жизни поднимает,
Его к расщелине ведёт,
Туда, где, может, ожидает
Совсем не то, чего он ждёт.
Один из братьев по несчастью
Взглянул, очнувшись ото сна,
И отвернулся безучастно,
Решив, что тот сошёл с ума.
И, может быть, не ошибался, –
У скал стояла тишина,
А там, где прежде ход казался,
Была отвесная стена.
Когда последнюю надежду
У жизни отнимает рок,
Перед картиной неизбежной
Земля уходит из-под ног,
Служить отказывается разум,
И белый свет уже не мил, –
Счастливец, кто уходит сразу,
Не возвращаясь в этот мир.
Аники разум помутился
И, ощущая дурноту,
На стену он облокотился
И … провалился в пустоту!
СПАСЕНИЕ
Очнулся он на дне пещеры,
И стены, и тяжёлый свод
Чуть освещались через щели,
Как и едва заметный вход.
<Но это всё воображенье,
И он, скорей всего в бреду,
Когда бывают, к сожаленью,
Глаза и разум не в ладу>, –
Крутилось в голове. И верно,
Вокруг стояла тишина
Такая, что в ушах звенело,
И обмануть его она
Могла, конечно, но не долго,
В конце концов, он отличил
Журчание воды от звона;
И вот она, её он пил
Пока едва не захлебнулся,
Уткнувшись с головой в ручей,
И лишь тогда совсем очнулся:
<О, Боже! Там же Эль-Гарей,
Его наставник, умирает,
Там гибнут все его друзья,
А он о чём-то размышляет
И только время тратит зря!>
Глазами он вокруг обводит,
Во что б ему воды налить,
И, к удивлению, находит,
Что мог бы жажду утолить
Не окунаясь с головою,
А из бокала, как вино, –
Сосуд валялся под ногою, –
Но то, что устилало дно
Случайно найденной пещеры
Представить трудно и в бреду:
Сокровища сверх всякой меры
Лежали прямо на виду.
А мог ли раньше он заметить
Сиянье золотых монет,
Блеск серебра и отблеск меди,
Камней и стали тусклый цвет.
Теперь он замер в изумленье:
Да все сокровища царей
Крупинкой были по сравненью
С горою золота, камней,
Оружья, утвари, посуды,
Одежды, убранства, ковров.
Перед глазами были груды
Изделий древних мастеров.
Там были чудные творенья:
Короны, скипетры, венцы,
Браслеты, кольца, ожерелья,
Резные камни, кость, ларцы,
Кувшины, кубки, блюда, чаши,
Кольчуги, панцири, щиты,
Прямые как стрела палаши,
Мечи изящной простоты,
Кривые сабли-ятаганы,
Кинжалы, сёдла, стремена
В алмазах, изумрудах-лалах,
В рубинах, кварцах, жемчугах.
Когда б в пещере находился
И видел это кто другой,
От радости ума б лишился,
Но не Аника. Он простой,
На вид совсем обыкновенный,
Кувшин средь прочих отыскал,
Наполнил влагою бесценной
И тем же ходом между скал
Обратно вышел из пещеры.
Теперь им не грозила смерть.
Он возвращался полный веры,
Что без воды им умереть
Не суждено, что Эль-Гарею
И бедным спутникам своим
Он жизнь вернёт. А то, что двери
Навек захлопнулись за ним
Не мог он знать, как то, что чудом
Он страшной смерти избежал, –
Её хозяев, горных духов,
Колдун случайно задержал.
ЧУДО
Но мало кто к его приходу
Мог сам хотя бы чуть привстать
И взять живительную воду,
Кому-то каплями вливать,
Кинжалом разжимая зубы,
Чтоб к жизни возвратить, пришлось,
Надеясь, в общем-то, на чудо.
И это чудо удалось!
Кого водою напоили,
Тот снова страстно жить хотел, –
К ним снова возвращались силы,
Глаза яснели, ум светлел.
Источник найденный в пещере
Волшебной силой обладал
И спас от смерти Эль-Гарея,
Когда его черёд настал.
Едва ему промыли раны
Водой чудесною, они
Не в час, но вмиг зарубцевались
И даже вид приобрели
Следа от старого раненья,
А первый сделанный глоток
Отмёл последние сомненья,
Прервав бессмысленный поток
Невнятных слов. Его дыханье
Ровнее стало, хрип пропал,
Второй привёл его в сознанье,
А с третьим на ноги он встал.
Остатки той воды чудесной
Аника в склянку перелил,
Кувшин отставив бесполезный,
И до нужды её хранил.
Рассказ Аники о пещере,
О кладе, всем подняло тон,
Но удивило Эль-Гарея,
Что не нашли её потом.
Он был встревожен этой тайной
И, несомненно, что-то знал,
Но, вопреки их ожиданью,
Так ничего и не сказал,
А в путь велел собраться споро,
Предупредив, что отдохнуть
Придётся им совсем нескоро,
И впереди нелёгкий путь.
Как не могло и быть иначе,
Их предводитель разрешил
Неразрешимую задачу:
Куда идти, – и он спешил,
Его и время торопило, –
Непросто жизнь людей спасти,
Обратный путь через пустыню,
Был невозможен, – не пройти.
Их цель одна, – найти долину
И, если повезёт, они
Увидят чудную равнину,
Где в старину, в былые дни,
Как говорят о том легенды,
Купец отважный побывал
И за неслыханные деньги
Коней чудесных продавал,
Которых пригонял оттуда.
<Я сам>, – заметил Эль-Гарей, –
<До времени не верил в чудо,
Пока наследников коней,
Тех самых, на пути не встретил;
Хотел купить, да не купил, –
Не стал их продавать владелец
Ни за какие кошельки,
Но описал рассказом длинным
Пустыню, горы, водопад
В преддверье сказочной долины,
И грозность множества преград.
Он рассказал и про опасность,
Что ждёт охотников-ловцов:
Среди лошадок тех прекрасных,
Есть прародитель скакунов,
А встреча с ним, он слышал, – гибель.
Но вот прошло немало лет,
Как ни рассказов о долине,
И даже слухов новых нет.
Хотя во всём загадок много,
Купец не мог так просто лгать,
И нет для них пути иного,
Как ту долину отыскать>.
НЕИЗВЕСТНАЯ СТРАНА
Источник мудрости и знаний,
Их предводитель знал ответ
И принят был без колебаний
Его естественный совет.
Но и оставив край пустынный,
Ещё три долгих, долгих дня
Они брели дорогой длинной
Меж скал по тропам и камням
Пока для всех не стало ясно,
Что тот купец не обманул
И их надежды не напрасны.
С утра до них донёсся гул,
И этот гул был им наградой,
Прибавил сил и ободрил. –
Тот звук был эхом водопада,
Что Эль-Гарей и объяснил.
Но лишь под вечер, удивлённый
И взбудораженный народ
Встречал донельзя изнурённых
Гостей у каменных ворот. –
Хозяев солнечной долины
Давно никто не посещал,
И выяснить тому причину
Никто не мог, и царь не знал.
Не раз, не два они и сами
В путь отправляли караван,
Но караваны исчезали,
Оставив тайну гор горам.
Но прежде, чем гостей нежданных
Хотя б о чём-то расспросить,
Покой и отдых, так желанный,
Им предоставили вкусить.
А вот наутро, в платье новом,
Купцы явились во дворец,
Где по обычаям торговым
Преподнесли царю ларец
Со всевозможными дарами
Далёких чужеземных стран,
Какие только мог доставить
Их разорённый караван.
Приняв с достоинством подарки,
Царь обо всём их расспросил,
Дивился их рассказам ярким,
И всех на ужин пригласил,
Желая выслушать подробно
Кому и где пришлось бывать,
И разрешил купцам свободно,
Без всяких пошлин, торговать.
А, что касаемо их цели,
Достать невиданных коней,
То он готов помочь на деле, –
Дать снаряженье и людей.
<Но никому не удавалось
У сил природы выиграть спор>, –
Заметил царь, – <пройти провалы,
Преодолеть вершины гор>, –
Когда-то мир пришёл в движенье
И всё вокруг перевернул,
Огородив в одно мгновенье
Их благодатную страну.
Прошла всего одна неделя,
Как был распродан весь товар.
Купцы без дела не сидели
И собирали караван
В обратный путь, и оказалось,
Что только сказкой этих дней
Себя утешить оставалось, –
Заполучить лихих коней.
Но это было трудным делом.
Всё выше от скалы к скале
Тропой уже обледенелой
Отряд с Аникой во главе
Кружил в горах и всё напрасно,
Прохода не было нигде,
Лишь кое-где карниз опасный
Висел над бездной по стене.
Но даже в нём не видно проку:
Никто, ни зверь, ни человек
Не обозначил здесь дорогу,
Не проложил заметный след.
ГОРЫ
Пришлось обратно возвращаться,
Но так устроен человек,
Что он с мечтою распрощаться
Никак не может. Чёрный Бек
Верхом на лошади прекрасной
Стоял как будто наяву, –
Аника верил в эту сказку
И потому хотя б одну
Хотел иметь из тех лошадок.
Он всем велел спуститься вниз,
Его не скоро не дожидаясь,
А сам вернулся на карниз.
Тропинка круто извивалась,
То вверх, то вниз его вела,
То расширялась, то сужалась,
То ледяной под ним была.
То вдруг плитой ставала шаткой,
Но иногда передохнуть
Давала маленькой площадкой,
Отодвигая бездны жуть;
И снова круто обрывалась,
Лишь только выступы-углы
Её следами оставались
На стенах срезанной скалы.
За эти выступы цепляясь,
За щель, за камень, вмёрзший в лёд,
К стене всем телом прижимаясь,
Он всё же двигался вперёд.
И так весь день, где еле-еле,
Где лёгким шагом, где ползком
Он двигался к желанной цели,
А где и рисковал прыжком.
Но вот тропинка легче стала,
Всё чаще намечался спуск,
Уже и травка попадалась
И даже редкий тощий куст.
Прыжки с уступов стали проще,
Ещё скалу он обогнул
И на последнем повороте
Чуть в пропасть сходу не шагнул:
Внезапно горы расступились,
И если не небесный рай,
Не кущи перед ним явились,
То не забытый Богом край.
А вот следов людей не видно:
Ни пашен, ни садов, ни сёл, –
В лучах заката на равнине
Извивы рек, да гладь озёр.
С далёких склонов лес спускался,
Где гуще был, а где светлей,
А где поляной обрывался,
Пестрил тропинками зверей.
Чуть ниже рощицы местами,
А за чертою их границ
Лужайки с редкими кустами
И изобильем разных птиц.
За ними скатертью зелёной,
Куда ни глянешь с вышины,
Тянулась степь, а там привольно
Паслись, резвились табуны.
Их восхищаясь красотою,
Аника не заметил как
Над ним, над самой головою,
Смертельный появился враг. –
Раскинув крылья, чёрный ворон
За ним давно уж наблюдал
И круг за кругом хладнокровно
Удобный случай выжидал.
И выждал. – С грохотом лавина,
Срезая выступы-мосты,
Всё больше набирая силу
Неслась с огромной высоты.
Снесла уступ и покатилась
На дно, закончив свой погром:
Карниз с тропою отрубило,
Как сук щербатым топором,
Оставив слабую отметку.
Аника не свалился вниз
Лишь чудом уцепившись в ветку
И так над пропастью повис.
Но не успел он осмотреться,
Опору под ногой найти,
На что бы мог он опереться
И дух чуть-чуть перевести,
Как с резким криком враг смертельный
Как камень на него упал,
Вцепился в грудь и с исступленьем
Её когтями, клювом рвал.
Напрасно ярость так слепила, –
Аники твёрдая рука
Его за шею ухватила
Да так, что хрустнула она.
И тут Аника почему-то
Колдунью вспомнил, этот взгляд,
Горящий ненавистью лютой,
Он видел много лет назад.
Хотя и смерти срок не вышел,
Он близок был, как никогда:
И край тропы виднелся ниже, –
Всего в пяти-шести шагах, –
Но на скале зеркально-гладкой
Нет ни уступов, ни щелей,
Опоры, даже самой шаткой, –
Ни подползти, ни прыгнуть к ней.
Рука от тяжести немела,
Тянули вниз тяжёлый меч,
А за спиною лук и стрелы,
Но он не мог их сбросить с плеч.
Как на беду поднялся ветер
И всё заметнее крепчал,
А под рукою куст неверный
Всё громче, жалобней трещал.
И ветер выл уже с надрывом
И каждый миг Анику мог
Сорвать, швырнуть на дно обрыва,
Но неожиданно помог.
А кто сдаваться собирался?
Хотя огонь сомненья жёг,
Аника с силой раскачался
И прыгнул, – всё вложив в прыжок.
С порывом ветра он удался,
Успев схватиться за уступ,
Аника на руках поднялся
И встал, шатаясь, на тропу.
Не помнил он, как вниз спустился,
Блуждая в девственном лесу,
И как без сил под куст свалился,
Как богатырским сном уснул.