Флоксу расписному, что прижался к дому,
Всё неймется,
Всё неймется даже в ноябре.
Это по какому буйному закону
Дольше всех ты,
Дольше всех ты светишь во дворе?
Мы с тобой похожи — оба грубой кожи
И в последних,
И в последних блестках красоты.
Нагляделись все же мы деньков погожих
И наелись,
И наелись вдоволь маеты.
Мы для ветра пища, слышишь, как он свищет,
Снег швыряя,
Снег швыряя в наше бытие?
Мы с тобой, дружище, как на пепелище,
Дожигаем,
Дожигаем топливо свое.
Но пока на свете есть мечта о лете,
О котором,
О котором бредят старики,
Пусть бушуют эти выплески столетий —
Наших жизней,
Наших жизней чудо-огоньки!