Я сегодня спал беспокойно -
И приснится ж такая дрянь:
Будто я – сто рублей порванных,
И никто не берет меня.
Я лежу в портмоне набитом,
В уголочке тихонько дремлю
И завидую, дико завидую
Металлическому рублю.
Ему что, хоть огонь, хоть ветер,
Хоть вода – всё одно: блестит,
А мои дни на этом свете
Сочтены: я почти убит.
Кто там лезет? Две новых. Хрустящие.
Молодые десятки – привет!
Незатасканные сдачами:
Ненадолго – размен на проезд.
Поворчав, подвинулись тысячи,
Тоже цацы мне - столько проблем
По утрам с вами: одну выщипнут
И таскают - ищут размен.
А та рада не рада, полощется
Мятым флагом в жирных руках…
Нет, я был значительно проще,
Я удобнее. Я - патриарх.
Эй, притихните две новенькие,
Расшуршались тут – мочи нет
И послушайте-ка историю
Как жилось в этом мире мне.
Я родился в конце 90-х.
Нежеланным ребенком страны.
Но добыть меня было не просто.
Перестрелки. Разруха. Лгуны.
Нестабильность. Инфляция. Ельцин.
«Ножки Буша». Конфликт в Чечне.
Водка. Водка. "Старые песни".
Вот та доля, что выпала мне.
Жил в копилке – валялся с мелочью,
Опускаясь на самое дно,
И дрожал я в руках немощных
В гнусной очереди за вином.
Был в кругах и высоких, светских
Тёрся с «баксами» заодно,
Видел я даже тех, советских,
Не ходящих уже давно.
Окровавлен был в пьяной драке,
А потом ещё мясником.
Залит был я слезами как-то,
И не раз ещё, молоком.
Я однажды служил космонавту
Правда, в космосе не был пока,
Но летал ещё малопомятым
И потёртым только слегка.
Мною даже давали на лапу,
Было это слишком давно.
Чаще же, когда пьяный папа
Раздавал меня на кино.
Снова пальцы… Эй. Да куда вы все
Вновь один. Тишина, уют.
Мне бы так и прожить до старости,
Не дают: достают, достают.
Столько пролито, столько пройдено,
Ведь и верой и правдой служил.
За Россию, за мать, за Родину
Пролежал нелегкую жизнь.
Мне ни памятника, ни бюста…
Эй, опомнитесь кто же вас
Выручал, когда было пусто
В холодильнике, кто не раз
Был по дружбе доверчиво занят
До получки или на день…
Чем расплачивались вы в спальнях
Воплощения смелых идей.
Да... Бывал я в местах интимных,
Под бюстгальтерами хранясь.
А куда разозлившись сильно,
Вы желали засунуть меня?
Кто спасал вас тогда, в аптеке,
Покупая валокордин?
Что же вы? А ещё человеки.
А не помните лютых годин.
Сколько я приносил счастья,
Как однажды в осенней грязи,
А я помню ту девочку, Настю,
И как я её поразил.
Как заботливо постирали
И погладили утюгом,
И ласкали, ласкали, ласкали…
И на тушь променяли потом.
Люди, люди – от вас лишь муки.
Вы ведь всем обязаны мне.
Вы должны целовать мне руки,
Лишь за то, что я сто рублей.
Знаю я, что теперь со мной будет:
В ярком банке - больничный свет.
Разорвут меня или разрубят
На кусочки в расцвете лет.
Сколько мне там ещё осталось,
Остановка одна, две?
Оба-на! Что я вижу – пальцы!
Эй, хозяин, зачем я тебе?
Мой хозяин - мужик не богатый
И не бедный – так середняк,
Сунул нищенке подслеповатой
Благороднейшего меня.
Не возьмут у неё точно
Ни кондуктор, ни магазин.
И теперь как Пилат Понтий
Обречен я на вечную жизнь.
Буду узником вечным скитаться
В немудреном её кошельке
Знаю я, что со мной расстаться
Никогда не сподобится ей.
(увидел ошибку - подскажи)