Дышали Ленноном кварталы,
Затишье было, и пока
У Мориц музыка играла,
И Мондрус пела на века.
Москва готовила окрошку,
Шёл дождь на нынешней Тверской,
И ты чинила босоножку
В той незабвенной мастерской.
В черте томящегося парка
Любовью пахло за версту, -
В троллейбусах, в прохладных арках,
На всех подъездах – по кресту.
И близорукие рассветы,
И занавесок языки
В распахнутые створки лета
Выбалтывали все грехи.
Как ты на цыпочках входила,
Луной застигнута врасплох,
И белую герань поила
Кушетке выцветшей назло.
Как древний свист необъяснимый
Жег домочадцев в тишине,
Которым снилась солонина
И Мондрус щедрый перманент,
И спицы в колесе июля…
Но минул тихоходный век,
В темнушках доживали стулья
Судьбу восторженных калек.
Нас больше нет, лишь киноплёнка
Шутя напомнит иногда
Лимонный ливень… Под клеёнкой
Бежим неведомо куда.
Порхают веки воробьями
На встречу струям и лучам,
И день, как в оркестровой яме,
Туманной скрипкою зачат.