Может ложью творю, а может быть чистой истиной,
Нот не знающий вовсе, я в этот раз не собьюсь.
И влетит в мою жизнь ураганом доселе немыслимым
Мой, немного кровавый, но все же последний блюз.
И смеется, и плачет, пытаясь уйти в послесловия,
Вдохновений и памяти, слишком отчаянный, груз.
Только, ночь все кропает для сказочников пособия:
«Как хранить в первозданном виде душевность муз».
Только, день превращает последние годы в сражения,
Но мне вовсе не страшно, не больно - живу без срока.
Может счастье сулит, а быть может, сулит отчуждение,
Ненаписанный блюз мой с ноткой тяжелого рока.