"Колдовка!", - ей кричали в след.
И словом, словно камнем, в спину.
Она была виной всех бед.
Считали портила скотину.
Любовь могла свести на нет.
В сторожке дальней в свете дня.
Она развешивала травы.
А ночью, в сполохах огня,
Варила всякие отвары.
Над ними бусами звеня.
А скольким выжить помогла,
Она, конечно, не считала.
Когда бабуля умерла,
То дар она - ей передала.
Бабуля - травницей была.
Опять стучится поздний гость.
"Сын, говоришь, твой умирает!
Для Вас я, словно, в горле кость!"
Настой он спешно забирает.
Откуда в людях эта злость?
Изгоем ей в сторожке жить.
"Колдовка!" - ярлычок пришили.
А ей дано людей лечить,
Которые ее "травили",
И заставляли ночью выть.