"... кем я хотел бы вернуться?..." (с) Б.Рыжий
так схожи
любовь и
молчанье –
как сёстры,
когда и сказать
невозможно,
как остро
желанье вернуться
с небес не любой –
тобой…
Выбирая тебя...
нет, поверь, не болит...
безнадёжность почти как лекарство,
разрастаясь, она изнутри пожирает тоску.
а вот нежность живёт, заполняя собою пространство,
от неё не спастись, не стереть, как румяна со скул.
я впитала тебя всеми порами, каждою клеткой,
совпадая с тобой в прошлых жизнях до края, до дна.
и, наверное, здесь мы по разные стороны света,
чтоб за всё заплатить, осознав, как с другими бедна
будет каждая жизнь с пустотою неполных слияний,
с вечной ложью любви, обещавшей сплетение душ.
выбирая тебя, навсегда от других выбираний,
вымирая, бегу, выбираясь из мелочных луж.
неслучайный мой друг, в совпаденье земных воплощений
только нежность у нас, ни богатств, ни синицы в руках.
так случилось, что здесь на двоих есть одно средостенье –
врозь по жизни плывя, обниматься в случайных стихах.
10.12.2010
***
пусть и не в райском, – в обыденном счастье
яблок бокастых, брегедовски-красных
насобирать бы и яблочный сок
вместе с тобой заготавливать впрок.
в тесном клубке повседневных событий
крепко сплетаясь, про всех позабыть и
что разлучает нас тысяча вёрст,
что между нами лишь призрачный мост
ночи сорочьей – иного родства,
да голубиною почтой – слова…
сок неизведанной красной планеты
в плод переспелого жаркого лета
лился, и длился мгновенья до нас
долгих две жизни наш яблочный спас.
есть ли спасение хрупкому чувству
двух половинок на ложе прокруста –
жизни, налитой разъятием всклень?
и не приснился ли яблочный день
еве, которая ночью не спит... и
письма в соседнюю комнату пишет...
16.11.2010
***
О будущем, мой свет, не говорю ни слова.
Быть может, завтра я смогу любить другого.
Но, милый мой, какой была бы жизнь пустою,
не рань случайно ты мне душу высотою
***
Ничего не говори, не надо,
в тишине беседуют глаза.
Я едва держусь на нитке взгляда,
мне никак расплакаться нельзя.
Не отдам тебя тоске и мраку,
холоду тревоги и потерь.
Улыбаюсь, чтобы не заплакать,
и в тепло распахиваю дверь.
Заходи, тебе всегда здесь рады,
надышись любовью про запас
в золотое время листопада,
где пространство скроено под нас...
***
Отогретой ласточкой слово
выпускаю в твою высоту.
Я,наверное, для другого
слов уже никогда не найду.
Мне заранее всё известно,
даже если сжигаю мосты.
Для другого нет в сердце места,
там огромная осень и ты.
В ней предзнания первый же вечер
отрезвляюще выстудил высь.
В ней разлуки длиннее встречи,
и размолвка длиною в жизнь.
Но есть что-то сильнее муки
быть вдали без кольца и венца...
Просто нежность длинней разлуки,
вот и длится она без конца.
Дом
Необъяснимо и неотвратимо
в твой дом во сне ведут меня пути.
Но всё вокруг, да около, да мимо
петляю я,
не смея в дом войти.
А иногда войду, и станет страшно,
что вот пришла нежданная никем,
заблудшая во времени вчерашнем,
где на другом, несбывшемся витке,
на стуле у дверей оставив шляпку,
платок и сумку, падала в тебя.
И мне казалось, дом сгребал в охапку
обоих нас, жалея и любя…
Я ухожу из сна за миг до встречи
с тобой, моей печалью и бедой.
Но странно, как с тревогой человечьей
во сне зовёт и ждёт меня твой дом.
17.12.2012
***
Я – тишина, заполнившая дом,
и пустота задумавшихся комнат,
где свет любви живёт почти во всём.
Пусть небеса таким его запомнят
в один из дней, в котором я и ты
летим в пике украденных мгновений,
пытаясь их спасти из темноты
небытия, неверия, забвенья.
О, как же дом тревожно сторожил
дыханье наше, взгляды и движенья.
Ты уходил, а он скучал в тиши,
сильней меня боясь невозвращенья.
Я понимала каждый вздох и скрип,
а дом прощал мою слепую нежность.
Из нас троих лишь он давно постиг
всех расставаний наших неизбежность.
10.01.2011
***
пусть будет так: ушёл ты на минуту,
ещё свеча погасшая дымится,
ещё тепло… невыстывшим уютом
наполнен дом, и чуткая страница
вспорхнуть готова, как от дуновенья
невидимого ветра и дыханья
ушедшего всего лишь на мгновенье…
пусть будет светотени колыханье
по стенам от нечаянного вздоха
того, кто обязательно вернётся,
ведь книга недочитанной немного
на брошенной странице остаётся.
пусть будет...
недоверчивою птицей,
запутавшись в семнадцати мгновеньях,
молчишь, в соседней комнате мне снится
непрошеной весны прикосновенье.
***
на жизнь вперёд с тобой наговориться,
заговорить от всяческих напастей…
но вновь пишу стихи в режиме блица,
не чая расплескать своё ненастье.
я преуспела в знахарстве недуга –
не словом заговаривать, – молчаньем,
когда не в силах вырваться из круга
немого не тебе принадлежанья,
не можешь ни единственного слова
ни выплакать, ни вымолвить, и надо ль...
как в час такой поддерживать другого,
когда с собою никакого сладу?
***
всё наладится, мне ясно, в нашей пасмурной стране…
все мгновения прекрасны – прошепчу я в тишине –
останавливать нелепо даже самый лучший миг,
счастье длится, сколько небо отпустило на двоих
этих вспышек-озарений из случайностей и встреч,
что легко в стихотворенье в междустрочии сберечь.
кану в паузу дыханья, уходя от бед земных,
где ты пишешь мне посланье из несбыточной страны,
что однажды тонкой нотой давней музыки простой
наши души тронет что-то, снова раня высотой…
и за много лет до встречи, в первый раз придя во сне,
ты мои обнимешь плечи в этой пасмурной стране.
***
17.05.13
… и меньше, чем нужно, не будет,
и больше – проси, не проси…
на ломаных линиях судеб,
хоть прячь, хоть не прячь их в горсти,
отмерено каждому впору
и встреч, и разлук, и потерь…
но как мне принять без укора
отсутствие всяких вестей
от дальнего ближнего, с кем бы
и хлеб, и печаль – пополам?
каким добирается небом
халва, что я к чаю подам?
***
ни злата, ни крова, ни хлеба –
земного не нужно душе,
вся жизнь – это лесенка в небо,
ей это известно уже.
весь мир перечёркнут тобою,
но снова цветы прорастут,
ведь тяжесть обиды и боли
с собой в высоту не берут.
и так я с тобой налеталась,
как больше ни с кем не хочу.
во мне только нежность осталась
сильней всех оплаканных чувств.
***
есть ли путь из перечёркнутых
далей, высей и щедрот,
и куда ведёт расчётливо
то ли нечет, то ли чёт?
есть ли путь, не в пустоту ли он,
не в тоску ли горьких сцен?
не стрелой убьёт, так пулею,
что судьба даёт взамен?
память нежности непрошенной
ниткой теплится в горсти.
я прошу тебя, хороший мой,
не грусти...
***
я напишу последнее письмо,
но отправлять тебе его не буду.
в черновиках упрячу под замок –
лечиться от нечаянной остуды.
там и стихи наивные грустят,
пускай от них любовью заразится.
безлюбый некто, странный адресат,
перевернёт свой новый день страницей,
где между строк ни слова обо мне,
как будто бы и не было в помине
дикарки, заблудившейся в стране,
где на лету письмо мгновенно стынет.
***
как «да» сошло на нет,
за небыль, за обманку?
так – взяв осипший снег,
весне насыпать в ранку
и всё забинтовать,
что будет как спелёнут
и вжат в свою кровать
обманутый ребёнок
заплаканной души,
и сотнями вопросов,
как иглами, прошит.
как холодно, и сносит
куда-то в снег меня...
когда, когда сошло так,
что нечем заполнять
небесные пустоты?..
***
устала закаляться я как сталь
в ознобе пустоты словесных дебрей
ведёт кривой дорожкою февраль
как будто не к теплу а сразу в небо
зачем опять весна стучится в дом
когда я света белого невзвижу
ведь капельки капели звонким льдом
мороз на ветки тонкие нанижет
и будет по утрам звенеть как плеть
бессовестно обветрено и стыло
в попытках наше небо отогреть
наверное я душу простудила…
***
прострелена неправдою навылет,
на вычет всё – и сердце, и душа.
а добрый доктор время сердце вынет
и дырку залатает не спеша.
найдя во тьме кусок сырого неба,
душа себе наделает заплат.
пусть вид её со швами непотребен,
никто ни в чём не будет виноват.
и лишь во сне тревожно и невнятно
болишь во мне, а выплакать нельзя...
любимый, не ищи на солнце пятна,
не обжигай неверием глаза.
***
ты уходишь,
унося шелестение ветра,
деревьев, плаща, дождя,
ты уносишь с собою звуки,
значенья, меты,
уходя…
я бы вскрикнула, но,
как птицы, вспорхнули руки,
прижавшись к моим губам,
как в испуге: нет, слова
уцелевшие, звуки
не отдам
***
ни писем, ни приветов... даль темна,
никто не отвлечёт от горькой смуты,
где маюсь я, не в силах осознать,
как мир сменил полярность почему-то.
как будто потеряла я ключи –
и мне теперь не выбраться из ада.
и страшно мне, что всё внутри молчит,
ослепнув, натыкаюсь на преграды.
как будто душу кто-то мне ожёг,
не думаю, не чувствую, не знаю...
верни ключи, неведомый божок,
когда в них наиграешься, отдай мне.
шепни мне, бог таинственных пропаж,
мол, так и в жизни, знака жди, известий,
не нужно отвлекаться на мираж…
ключи всегда на самом видном месте.
****
мой дом меня не хочет отпустить,
как цепко сторожит он, чтобы снова
я не могла сорваться с полпути,
как камешки с горы, срываясь в пропасть,
к тебе, к тебе, к твоей родной руке –
щекой прижаться, в теплоту поверив,
упасть в тебя, как палый лист, в пике,
так подойти, как ключ подходит к двери
единственной, чтоб всю печаль твою
разбавить, растворить дотла, до сути.
чтоб друг от друга, стоя на краю,
ни шагу не ступить, не отвернуться…
забыв навеки правила игры,
что ключ не отворяет все миры.
***
знаки рыб
это паденье в молчанье,
в озеро-синь-изумруд...
небо не волны качают,
это две рыбы поют.
рты их разомкнуты, словно
криком они изошли,
нет, пылью душит их воздух
суши-тревоги-земли.
скользкие рыбы печали
вплыли в родные глаза,
жгучая тьма изначалья –
знание-горечь-стезя –
словно в сетях подсознанья
бьётся, как рыба об лёд.
может, с паденьем в молчанье
сон тишиной обрастёт...
знай, отвергая превратность,
в ссоре-разлуке-войне
рыбой, плывущей обратно,
я на твоей стороне.
***
моему поэту
имя – соль, говори с этим именем,
раз не можешь ни с кем говорить.
имя – снег над деревьями синими
растворяет осколки зари.
имя – плач непогодными ливнями
в обветшалые ставни стучит…
назови тишину этим именем,
помолчи и отыщешь ключи.
над равниной листа, над пустынями
родниково звени и звени,
разгадав это горько-ранимое,
недоступное всем, имя – сны,
имя – свет над тобою склонившейся,
прошептавшей тебе: говори…
и спросонья, строкою приснившейся,
эти все имена сотвори.
до тебя лишь дошедшими звуками
нитью света пронизывай жизнь,
и на ноты неслыханной музыки
золотыми словами ложись...
***
как хочется спросонья рассказать
тебе, тебе, кому же мне ёщё,
по нитке слов доверчиво скользя,
отдать всей недосказанности шёлк.
как эту ночь по имени меня
ты звал, не называя имя вслух,
с невнятностью воды шепча, унял
печаль мою, высвечивая мглу.
на золоте песка в придонном сне
ты выстроил нам город на двоих,
где каждый дом причастен к тишине,
наполненной спокойствием твоим.
и как меня в ладонях удержал,
когда была я музыкой воды,
и, в каплях убегающих дрожа,
хотела всюду смыть твои следы.
***
встретились в метро с тобой и ввысь
поднимались,
словно в поднебесье.
оказалось, мы не поднялись,
а упали в бедственное «вместе»,
где потом ни врозь и ни вдвоём,
и ни с кем-то больше – не по силам…
но, пока не зная ни о чём,
(на ступеньках рядышком,
о синий
взгляд твой обжигаюсь) только ввысь
из подземных временных порталов –
две души, сплетаясь, вознеслись
по воздушным линиям Шагала.
был потом над городом полёт
всё по тем же линиям фатальным…
кто же знал, что к пропасти ведёт
точка встречи, там – на радиальной…
***
… и, утонув в своей вине,
я отвернусь лицом к стене,
надолго став ещё безмолвней…
и будем стыть – спиной к спине,
две рыбы сонные на дне,
себя не помня…
а ты, прекрасное, во мне
не умирай, расти во сне
и выжигай поля полыни,
коль скоро солнышко в окне
взойдёт в оранжевом огне,
как благостыня…
и на прекрасной стороне
опять прильнёшь душой ко мне
ты, кто сейчас такой далёкий...
о, не сгорай в своей вине,
да и, пожалуйста, ко мне
не будь жестоким.
***
... о, как в тебе нечаянно сбылась,
смелее, чем могла себе позволить.
и гладила два раненых крыла,
не зная, как дыханье успокоить
и вывих сердца… слыша, как болит,
как мечется синичкою пленённой,
которой оставаться там – вдали.
а улетать печальной, заоконной
молчальнице... так в страхе занемочь
отсутствием своим всегда и всюду,
что кучею перин не сможет ночь
загладить боль горошины остуды.
мне сон стеречь, крутясь на простыне,
всё о тебе… и яблоко рассвета
с тобой бы мне делить, но не во сне,
а посреди стреноженного лета.
***
я забыла бы всё,
уходя по дорогам фатальным,
оставляя навек
каждый счастьем пронизанный день
в светлом городе снов,
где я больше ни с кем не летаю.
но в беспамятстве в нём
неотступною тенью везде
тихо бродит фантом
нашей первой восторженной встречи,
наяву и во сне
продолжая плетенье бесед
двух летящих во тьме
на манок их связующей речи.
так летят мотыльки,
чтоб сгореть, на манящий их свет...
***
"Любовь никуда не уходит..." (с)
Оставаться со мной, расставаясь,
распрощавшись навеки, уйдя,
быть несносно моим, не сбываясь
ни в весеннем тепле, ни в дождях,
как он может, об этом не зная?
Небо, дай мне какой-нибудь знак,
почему, доведя нас до края,
нити связей не рвутся никак?
И сквозит неотступною тенью,
вслед за мной пробираясь везде, –
наших лучших мгновений виденье
и в ненастье, и в солнечный день.
Эта тень… и сегодня, и завтра,
словно мой оберег – навсегда.
Значит, тень у любви есть, и, правда –
не уходит она никуда?
***
«Звук - форма продолженья тишины...» (c)
Иосиф Бродский
«Звук - форма продолженья тишины...»
поверив откровению поэта,
я слышу всхлип нетронутой струны,
всего лишь дуновением задетой.
Звук - форма продолженья тишины...
и, выходя из узких переулков,
где были дни тоской обожжены,
как будто музыкальную шкатулку
я двери открываю в новый день.
И сердце обрывается над бездной
предчувствий, обретений и надежд,
до низких нот потери неизбежной.
Ты слышишь? Говори во мне и пой,
мир звуков обретает в нас начало,
обманутый когда-то пустотой –
во мне ведь раньше музыка молчала.
С тобою тишь созвучием полна,
настроенная чуткими руками,
во мне другая женщина, она
выходит из бесформенного камня.
***
всё клин и клин, куда ни кинь… ни зги…
так в мыслях мрачных путаясь, свернулась
в недужный кокон, будто бы в изгиб
ракушечный – улиткой…
в створке улиц
несла беду и плакала вовнутрь,
послойно выжигая эпителий.
но вид - кремень! блестюльки, перламутр
снаружи, а внутри: как путь бесцелен…
безлюбье, безулыбье, без… а бес
злорадно ждёт за каждым поворотом.
но взорвалось другим – наперерез –
резь по глазам, как будто из киота
два лика, два светящихся клубка,
два божьих одуванчика, ей-богу!
но без усмешки так – о стариках,
не сдуло б ветром нежность их…
дорогу
переходили двое – лик и лик,
иные к ним эпитеты найти ли?
там я другая шла и твой двойник,
и за руки держались, и шутили.
такими быть могли мы через жизнь,
когда перешагнуть её смогли бы,
но сбились мы с пути и не сбылись,
а тем, двоим – ладонь-в-ладонь, улыбок
на долгий путь хватило – пополам,
поскольку на двоих все беды легче.
а врозь, какой бы сильной ни была,
но нежность расстояния не лечит...
13.08.2011
***
резанёт по сердцу слово «поздно»,
как двоих – друг к другу прикипевших,
я в толпе увижу,
сразу в слёзы…
нет, не слёзы, дождик подоспевший…
нет, не думай, я уже не плачу,
отпустила ветреную птицу,
пусть летит к тебе, несёт удачу,
мне уже не нужно торопиться
собирать по крохам неответы
и тепло в озябшие ладони.
больше не вернуться в наше лето,
ты теперь чужой и посторонний.
нет, не то, не то… остановилось
время на витке последней встречи.
только как поверить, что приснилось
небо под одним зонтом,
и вечер,
где шептал ты нежно: «планетяне –
мы с тобой – одно, нас не разлучат
даже километры расстояний»?
всё бы ничего, но почему-то
сердце сотрясает мелкой дрожью –
как двоих увижу, сразу – слёзы,
нет, не плачу, это просто дождик,
зонтик, ветер, осень, вечер...
поздно...
***
ночь с дождём,
вино из одуванчиков
и медовой сладости каверны –
с лёгкостью манящей и обманчивой
лето было знойным и безмерным.
лето было правым, верь-не верь ему.
мы, его подверженные пылу,
отдались отчаянно мгновению,
и оно нас счастьем ослепило.
а потом ослепших и доверчивых
разделило буднями и ливнями.
но, как свет звезды, давно сгоревшей,
длится в нас мгновение
счастливое
***
оставь мне что-то напоследок,
хотя б руки летящий взмах…
мне без тебя блуждать по свету
с полынной горечью в глазах,
что, затуманивая дали,
тревожно застит мне весь мир.
а всё, что мы предполагали,
жизнь уместила в краткий миг,
где мы с тобой неразделимы ,
бредём, смеясь, в июльский зной,
и где почти неразличимо
ещё звучит: пойдём со мной…
19.04.12
***
распогодится, небу не сетуй…
незлобиво, не вскользь, помяни
лёгкий день из пропащего лета,
заполошно все пришлые дни
захлестнувший, как росчерк качелей
над цветущей людской суетой
все печали, тревоги, метели,
непомерной своей высотой.
напоили нас, экая жажда…
вознеслись мы,сгорая дотла.
и такое бывает – однажды,
чтоб такого ни с кем не желать…
18.06.12
***
путём окольным еду
бесслёзно налегке
какие нынче беды
со мной накоротке
путём окольным – мимо
поскольку не к тебе
как странно я хранима
любой из этих бед
без радости и грусти
спокойно руль держа
когда внутри так пусто
и ничего не жаль
***
Слова присохли к нёбу, немота…
И мне сейчас не выкрикнуть, пожалуй:
не возвращайся, я уже пуста,
я ничего в себе не удержала –
ни снов, ни слёз, ни света, ни тепла,
ни капельки любви, какая жалость,
что ничего спасти я не смогла.
Там, где-то слева, где тобой болело,
теперь уже всё выжжено дотла,
и сам огонь погас в сосуде тела.
И с пачкой писем в медленном огне
я и сама, мне кажется, сгорела.
Осталась лишь улыбка в тишине,
но ты её, наверно, не расслышишь.
Она одна и светится во мне,
но с каждым днём всё тише...
11.05.13
***
Могла не знать, что есть на свете ты,
могла с тобой на жизнь я разминуться…
Как это просто было бы, мосты
не навести меж нами:
на минуту
я опоздай, и поезд бы ушёл,
сойди я раньше, встреться взглядом с кем-то
другим в толпе…
Но, видно, предрешён
был путь к тебе
Тем, кто в конце ответов
нам не даёт…
А мы-то хороши,
хотя была задача не простая.
Но, Бог с тобой, ты правильно решил,
поставив точку там,
где запятая…
06.06.13
последние письма в эту комнату