...ведь я был чист. Столетья научили
Сгребать в букет бодлеровы цветы,
Искать порочно-новой красоты.
Офелия барахтается в иле...
Что мне она? Что дядя, мать? все - морок...
Мой добрый, бедный Йорик, tell me, please
С чего, по миру шляясь, как Улисс,
Не нахожу родного Эльсинора.
Я помню, был я местью одержим, -
И мне же отомстил за это кто-то,
Грехи мои – уж не моя забота…
И я б мечтал над пропастью во ржи,
И я бы око требовал за око -
Но с треском продуваю в бисер я.
Ох, моего пустого бытия
Невыносима... все-таки жестокость.
Друзья! Они б меня развеселили
(Я все еще к унынью не привык),
Но... Розенкранц и Гильденстерн мертвы.
Я пью за упокой на их могиле.