Те братья, из польских батальонов,
Шли за нами следом, по пятам.
И для них, как и для наших многих,
Вырыты могилы были там!
Пусть вражда и злоба нас душила,
Пусть друг другу мы готовили штыки!
Примирила всех нас братская могила,
И фанерной звездочки клыки!
Мы в тельняшках, к Балтике привыкли,
Горделива Бога, черта ли кляня!
А они сидели в трюме, сиротливо,
Головы в молитве приклоня.
Боцман наш плевался так брезгливо,
Скрипя сердце на корабль их пускал,
Но тот парень, с «Армии Людовы»,
Мне надежно спину прикрывал!
И хоть шли они поодаль, молчаливо,
Косо глядя на бушлаты в якорях,
Мы крещены были водами залива,
Хмурым утром ледяного октября!
И с размаху врезавшись в окопы,
В рукопашной схватке сгинув зря,
Ни один из них тогда не дрогнул,
Оставаясь с нами до конца!
И когда разорванный шрапнелью,
Я лежал в бушлате в якорях,
Он, накрыв меня своей шинелью,
Колыбельную по-польски мне шептал.
И сраженный пулею другою,
Он остался там, поверх меня,
Навсегда спаяв свои петлицы
К бравым, краснофлотским якорям!
Все же зря нас развела граница,
Зря была посеяна вражда!
Жаль, что понимаешь это «в лицах»,
Только у предсмертного одра…