X
Так всё уплыло к чёрту на кулички.
Со всем пейзажем. Пылью на перрон
легло в тоске возвышенных ворон
по горизонту. Душный перелом
зачался в деревянной электричке,
когда губа в дешёвой перекличке
колёс шепча заговорила ртом.
Плоть без конца заест остаток духа:
душа душе душой не подошла.
Ввиду отсутствия прямого барыша
(что в вышних ждут? - ни схимы, ни гроша),
как гулкой осенью проснувшаяся муха
потрясена невидимостью слуха,
запела так и навсегда душа.
И вот плывёт лесами отчий коврик,
и вянет эхом в будущем равнин,
и реки ткут былого паланкин;
и, сам себе убийца и раввин,
ты не плывёшь, ты движешься на окрик
учтивости, давно принявшей облик
в сырых дворцах пустующих квартир.