Редеют ряды Ветеранов,
И каждой датой святой,
Тревожно вы ищите взглядом,
Того, кто шагал с вами рядом,
Прошедшей майской весной.
Простите вы нас, Ветераны,
За этот тревожный ваш взгляд.
За то, что так «много» власти вам дали.
Пустых много слов говорят.
Как кровь сквозь бинты проступают слова:
За Родину , бились вам честь и хвала.
И каждая строчка взывает с гранита:
«Никто не забыт и ничто не забыто».
Ничто не забыто, никто не забыт?
А кто вам ответит за нищий ваш быт?
А кто вам ответит за эти слова,
Приправленных ложью пустого стола,
Что ранят больней, чем осколки тогда.
За Родину бились, за Сталина шли.
Вы всё претерпели, Отчизны сыны.
А вас обрекли на голодную старость,
Того ль заслужили все вы?...
Вы бились за Киев, Харьков, за Вислу…
Европу спасли от фашисткой чумы.
А вас обокрали, унизили старость,
В глаза посмотрите им Вы.
И вы же страну из руин поднимали,
Потом и кровью полит ваш труд,
Когда же страну на куски разорвут,
Вспомнил о вас кто? Много вам дал?
Вас на тот пир не зовут.
Как они бьются в парламенте нашем,
Себе бы побольше урвать и, напрочь,
Забыли о подвиге вашем,
Чиновников этих несчетная рать.
О вас вспоминают 9-го мая.
Дадут по медали, сотню какую дадут,
Но, лишь закончатся празднества эти,
Завтра забудут и вновь предадут.
Долго вещать ещё будут с экрана,
Как они любят вас чтут,
Но миллиардные реки,
Вновь мимо вас потекут.
Лучшую жизнь заслужили вы право,
И обид ваших не счесть.
Дожили вы, что очнулась Держава?
Совесть проснулась и честь.
Я бы поверила, но свежа рана,
И те видения спать не дают,
Вижу, как к урнам ведут Ветерана,
А по щекам его, старчески впалым,
Слезы обиды текут.
Боль исказила лицо Ветерана,
В горле застрял немой крик .
Что увидал он, схватившись за сердце,
В этот последний свой миг.
Может быть то, как у стен Сталинграда,
Пули косили друзей боевых,
(Словно те осы вились,)
Иль как лежал под Стеною Рейхстага,
Взгляд устремляя в небесную высь.
Пуля прошла, где-то рядом, у сердца,
Счастлив, на вылет ушла.
Видимо был ты отмечен судьбою,
Смерть холодком обдала.
Может быть эта старая рана,
От боли обиды, вдруг вновь ожила,
И, как тогда, под стеною Рейхстага,
Сердце твое, Ветеран, обожгла.