Летели ночью кони тучей полной мрака,
в поводьях тонких их — цепочек лунных медь.
А всадников давно ждёт человек с собакой,
прикованный к луне и жадно ждущий смерть.
Двенадцать тысяч лун за ту... в Ершалаиме,
когда омыл трусливо руки игемон,
сын звездочёта, здесь оставленный в пустыне,
смотреть на звёзды Мастером приговорён.
И ненавидит он неслыханную славу,
всегда один и говорит с самим собой.
И должность редкую, и эту скуку–даму
не любит он. Собакой на луну хоть вой...
Но за него просили... Встали тучи–кони.
— Свободен! — крикнул Мастер. Всё, прощён Пилат.
Он через сад пошёл, луной и псом влекомый;
Смеялся, плакал ли, кричал — не разобрать.
Свободен! Вот и всё. Одним прекрасным словом
Окончил Мастер свой роман. Всему свой срок.
И кинулся со свитой в бездну чёрный Воланд.
И город, скалы, сад забвеньем скрыл песок.