И падал снег, и стала тишина,
Вой ветра слился с пламенем хорала,
Век-рыцарь с лязгом опустил забрало,
Приветствуя иные времена.
Дурная память стерла имена
С седых камней. Наполнил ядом жало
Эдемский змей. И острие кинжала
Разит точней, чем было день назад
И будет день спустя…
– Я вижу, брат.
Наш мир суть склеп, и каждый день – стена.
Но вот покой окончился обвалом:
Так под истертым догмы одеялом,
Неся в себе сомненья и разлад
Рождается дитя…
– Погибель, брат.
Ложились семена в благую почву.
Вот парадокс: кто недостойней прочих
Чье имя помнет разве только дым
Потерю залил днесь вином причастья –
Рыдай, эпоха! Эдакое счастье
Увы, прикрылось именем твоим.
Иные мысли и иные тени
Упали в землю семенем идеи
– У каждого своя ведь правда, брат?
Предтечи сонмов будущих падений,
Страницы поистлевших откровений
В огне сгорали…
Кто же виноват?
Идет зима пятнадцатого века,
Рождение иного человека:
Век новый смерть приветствует, смеясь.
Позор и грязь – вот имена эпохи.
Мрачнеет Бог, отсчитывая сроки
И Хронос ухмыляется дивясь.