робкий снег с отвращеньем земли коснулся,
оступился, сбежал сквозь паучьи пальцы
обнищавших расхристанных злых деревьев.
обделённые милостью, сухо холодно плачут.
пустота явилась без опозданья,
жёлтым когтем окно безбожно калеча.
ворвалась в открытую форточку – час свиданья;
взгромоздилась на подоконник, раскрыла плечи.
тошнотворный запах из трещин кафеля (крови,
мандарин и хлорки в слезах) удушливо падал,
укрывал с головою, теплом подтыкая, болью
обволакивал сердце – тупей и тупей (так надо)
каждый нож, разрезающий дыню на дольки,
выворачивал мякоть дивным цветком духмяным.
нужно резче и глубже – по рукоять слова –
и почувствуешь вкус последней, не запах...
сон наркоза, памятство пробужденья,
темнота шоколадной конфетой, липкие веки.
ни осколка в запястьях, ни долгожданной рези.
нежно выкручены лампочки – не разбиты.
только фитиль сгоревший слов, жизни, слов.
пустота ходит в школу.
читает вслух слово слов.