Моей бабушке
Гололобовой Евгении Дмитриевне
и дяде
Гололобову Фёдору Ивановичу,
погибшему 7 апреля 1945 года
в боях за город Вена
На жёстком стуле
в простеньком убранстве –
Мать капитана,
рядом с нею – он.
Такой покой здесь
в мизерном пространстве,
Что в сорок третьем
был запечатлён.
В её глазах
усталость и тревога,
Едва ли руки
сдерживают дрожь.
Идут бои
и так трудна дорога.
От смерти сына
как убережёшь?
Сейчас он рядом,
статный и красивый,
Военный китель
с Красною Звездой.
Он помнит, провожая,
мать просила,
Чтоб воевал,
как истинный герой.
Что каждый думал
перед объективом?
Красноречивей взгляда
не сказать.
Тепло и нежно,
но с таким надрывом
Жалел солдат
седеющую мать.
С двумя детьми
так рано овдовела.
Откуда помощь? –
общая беда.
И до чужого горя
никому нет дела –
Разрухи,
голода страда.
Он помнил,
как холодными ночами
За двадцать вёрст
на сахарный завод
Ходила мать за жмыхом,
«за харчами»,
Которым кормят
не людей, а скот.
В тридцатые
так трудно выживали,
Но сын взрослел
и заменил отца.
Другие песни
на селе звучали,
Но вдовству женщин
не было конца.
Известным был
в округе гармонистом,
Кудрями
привораживал девчат.
Но грянул бой,
и на войну с фашистом
Ушёл юнец.
Вернётся ли назад?
Им выпала
единственная встреча.
Какое счастье
сына повидать!
Не знала мать,
что тот последний вечер
Всю жизнь в молитвах
будет вспоминать.
Не знала мать,
что миномётным адом
Настигнет смерть
её родную плоть.
В боях за Вену отдал жизнь –
так надо!
Но только как
она переживёт?
Ей точно в срок
прислали похоронку.
Был День Победы –
ликовал народ!
Рыдала мать
и Феденьку – мальчонку
Звала в бреду…
зовёт который год…
Летели годы,
подрастали внуки,
Но в Майский праздник
катится слеза.
Да разве есть на свете
горше муки
Чем те, что словом
выразить нельзя?
На старом фото
близкие мне люди.
Их нет давно,
но память для меня –
Души бессмертье,
и живёт, и любит,
Как свет и пламя
Вечного огня.