Нам бог и чёрт судьбу итожат
с рожденья жизни до сих пор.
Что бог к себе принять не может,
на то свой чёрт положит взор.
Глаза откроет чадо еле –
на нем живущих всех печать,
пристроит ангел в колыбели,
а бог и чёрт начнут качать.
Здесь бескорыстье – там Иуда,
за что умри, а что сыграй,
большая лепится посуда,
а подлость хлещет через край.
Что не подвластно вдохновенью
и жизни радости души,
закроет чёрт от света тенью,
луну на небе сокрушив.
В обряд вкушаем мы просфору,
но руку крестим у серьги.
И с богом наши договоры,
и с чёртом вечные торги.
Кому судьба, кому примета,
кому легко в упадке сил.
Приникла к вечности Джульетта,
никто сильнее не любил.
Вот поцелует бог девчонку,
и будет чудо на Руси.
А если чёрт сомнет юбчонку,
то просто господи спаси!
И нечего еще не ясно,
у кромки мечется душа:
то женщина божественно прекрасна,
то женщина чертовски хороша.
Пойдет любовная игра,
где всё до трепета открыто.
И будет пара из ребра,
а временами из копыта.
Божественна души осёдлость,
а за смятенье - чёрта месть.
Всегда под маской подлость – подлость,
под маской честь - уже не честь.
И в первоцвет, и зимнею поземкой,
года летят, теряясь, вспять.
Судьба блудливою бабёнкой,
грешит и кается опять.
Что невозможно было утром,
и перед чем робела пясть,
под лунным светом вспыхнет перламутром,
ведь над стыдом у чёрта власть.
Живущим горечь что исчезнут,
и потому здесь многое нельзя,
но заглянув грехами в бездну
святых там вижу скорбные глаза.
Рядятся в белую одежду,
не вяжут в праздники узла…
А жизнь всегда проходит между,
души высокого и зла.