Окунулась в поэтический мир Лии Киргетовой — почитайте отрывки. Шикарно, по-моему. Нырнула в глубины своей души, покопалась там. Ну, вот, собственно, и получилось. Моя босса нова (португ. bossa nova — новое увлечение). Старинная босса-нова.
эта девочка — куда же ты смотришь, выше, видишь
— вон та, чуть ярче Полярной?
ты ею бредишь, ты ею дышишь,
ею же дергаешь нерв гитарный.
ею на вдохе и ею на выдохе жидким азотом
морозит и жжёт,
ты погружаешься в нежные прихоти,
как ложкой в малиновый творожок.
(Лия Киргетова, «эта девочка»)
и что ты можешь? расшаркивание перед вальсом,
назвать тревогу — прихотью, непонятный предмет — девайсом,
но все, о чем ты молчишь — пять слов: ты только никуда не девайся,
ты только никуда не девайся...
(Лия Киргетова, «а что ты можешь сейчас?»)
Столько дурацких названий станций.
Вся электричка — соцветье рыл…
Какая разница — как прощаться,
Если никто никого не любил?
А я любила тебя — неделю.
А может быть даже месяца два.
Теперь мой мир пополам поделен:
Овечкин разум и сердце льва.
Мне нравилось, как ты утыкаешься мне носом в шею сзади.
Как обнимаешь, как держишь — так по-родному.
Я вспоминаю — а сколько еще в засаде
Памяти, так нетерпимой теперь к иному —
Вязнуть и дергаться — с каждым запахом — голос тихий
Лишь у тебя, остальные — визжат как психи.
Сколько еще подождать, чтобы стерлись краски
Комнаты — моря — дороги — короткой сказки...
(Лия Киргетова, «вечер»)
Я отрываю, как с кожей, как с запахом детства…
Утренней осени, первых хрустальных морозов,
Тонкие корочки в лужах — мне надо одеться,
Чтоб разговаривать более чем несерьезно.
Я отпускаю — безмерную чувствуя близость.
Ты же простишь, что опять убегаю куда-то…
Это не слабость, не подлость, не жалость, не низость.
Это — лишь отблеск упавшего в землю заката.
И в последний раз — ты не слышишь, как громко воет
Обрывок сердца, оставшись в моей груди.
И понимая, что нас в этом мире — двое,
Прошепчешь тихо и честно: не уходи...
(Лия Киргетова, «я отрываю»)
пусть в любой мизансцене один из нас — лишний.
но со мной совершенно не так, как со всеми,
убивая легко, незаметно, неслышно,
я сама выбираю и способ и время.
и которая? — я не считаю — попытка:
решено — навсегда — улыбаюсь невольно...
но не видеть тебя — это тонкая пытка,
на которую лучше идти добровольно.
(Лия Киргетова, «добровольно»)
не совпали координаты — такая жалость! —
пусть летят мотылёк — на пламя, пчела — на мёд.
но скажи: “останься”, и я бы с тобой осталась...
хорошо, что тебе это в голову не придёт.
(Лия Киргетова, «чип с дурацким кодом»)
я отрываю, как с кожей. прямо по ране режу.
просто мучительно колет — и надо вылить.
пусть это станет доказательством неизбежным
тому, что мы когда-то с тобою были.
мне самой, наверное, это просто необходимо —
подтвердить, чтобы как-нибудь очень и очень после
я перечитала бы и все вспомнила, как картину.
когда-то, когда стану безвозвратно железной, взрослой.
вот поэтому, наверное, так получилось длинно,
но я непременно хочу запечатлеть это все в деталях.
да, конечно, надо открыться — доставить себя с повинной,
но это не страшно: мы и так каждый час играем,
так почему бы хоть раз себе не позволить роскошь:
обнажиться совсем и бросить на стол все карты?
я же для цели непошлой, благой, хорошей.
это даже отчасти ново. до дна. с азартом.
судьба разные шутки играет с нами — ее здесь почерк.
но эта очень эффектная — в точности для поэм.
думаю, умела бы я рисовать — было б гораздо проще:
всего один лист, а не восемь там или семь.
***
и вдруг перечеркнуть весь текст на своих страницах,
оставив лишь этот один момент у себя в груди.
и неожиданно, совсем не думая о границах,
прошептать тебе тихо и честно: «не уходи»…
не торопись прерывать, раз уж это уже случилось:
этот нечаянный сон, эта сказка должны побыть.
я лежу и молюсь, чтобы время остановилось,
чтобы не нужно было прощаться и уходить,
чтобы время ни шло вперед, ни крутилось вспять.
вслух я называю весь этот бред часовым девайсом.
но все, о чем я молчу, выливается всего в пять
простых слов: «ты только никуда не девайся».
ведь под твоими руками, взглядами, ласками,
(это такая редкость!, поэтому не спеши)
я растеряла случайно все привычные свои маски,
допустив тебя до обнаженной своей души.
и я бы сказала тебе сейчас все, что есть, — бери.
но не хочу испортить нирвану привычным словом.
танцуй, играй, раскаляйся, светись, живи,
моя поэтичная, неимоверная босса-нова.
ну, а вдруг мы могли бы быть с тобой очень счастливы —
ну, настолько, что и сами не верим в это?
ладно уж. лучше одеяло поправь участливо.
и оставим это самым важным большим секретом.
утром мое отражение в твоем зеркале встанет комом —
напомнит о том, что надо бы было остановиться,
о том, что так бы легко и остались — едва знакомы,
и о том, что «пора просыпаться, детка, game over»…
но я отвернусь от него, опустив ресницы.
я этим утром на целую жизнь стала старше.
на целую жизнь, насыщенно-настоящую.
именно поэтому глаза теперь чуть уставшие,
но зато движения более плавные и изящные.
я к тебе спиной, но ты чувствуешь мою спину,
и барьер устанавливать, конечно, уже поздно.
да, мне и правда, видно, одеться необходимо,
чтобы разговаривать непринужденно и несерьезно.
у меня откровенность с тобою и так в избытке,
поэтому надо бы успокоиться. и довольно.
ведь не видеть тебя — это слишком тяжелая пытка,
на которую лучше, бесспорно, идти добровольно.
только смотри: не нажми по ошибке save вместо delete,
а то еще будет мешать, накрывать, как волна цунами.
а так вроде ничего не тревожит и не болит.
за исключением ассоциаций-воспоминаний.
знаешь, фильмы, кадры, движения слишком близкие,
песни, фото, разговоры об октябре…
я отворачиваюсь (да, здравствуйте, Зона Риска),
закрываю, выключаю… ну, как-то не по себе.
все-таки жизнь же чему-то хотя бы учит.
я же делаю все, как лучше. зачем напрасно-то себя мучить?
тебе — понятно: адреналин, игра, случайность и просто скучно.
а я — это вообще совершенно особый случай.
значит так и оставим — вспышкой пламени в октябре.
а чтобы избежать ненужной дурной молвы,
если случайно мы как-нибудь и встретимся при дворе,
то будем, как положено, на безразлично-пустое «вы».
клинит так, конечно же, из-за того, что новое, прохожие,
из-за внезапности, запретности, из-за бума…
а о том, что здесь может быть что-то большее,
лучше вообще ни при каких условиях и не думать.
пусть будет урок, чтобы в следующий раз стерпела.
все, что могу: улыбаться, с независимым видом курить, играть.
и как-то до всего есть дело, и не до чего нет дела.
а как ты хотела? долги всегда приходится отдавать.
предупреждали же: счастье нельзя покупать в кредит.
подожди минуту — на паузу — я покурю только и все забуду.
все. внутри четкий голос: «теперь расплачивайся и уходи».
сейчас. я отдышусь, успокоюсь. подожди-ка еще минуту.
да, нужно время, чтобы все до конца осознать.
приговор выносят внезапно, разбив колоду.
как оказалось, из этой игры, как из тюрьмы, не выйти и не сбежать.
надо сидеть и ждать, пока выпустят на свободу.
это не простуда — лекарствами не поможешь.
просто чересчур распустилась для ущелья такого узкого.
да, все правильно: мы все друг без друга можем.
но порой процессор виснет. сбои. перезагрузка.
под любовь антрацитового асфальта и серой мороси
иногда бывает даже полезно и погрустить.
может, как-нибудь в тишине услышишь негромкий голос:
«знаешь, а ведь ты могла бы ее спасти». прости.
если б ты только знала о моей беззащитности, неизбежности,
о том, что я чувствую, о чем думаю, что живет
у меня внутри столько бесконечной любви и нежности…
но слава богу, что тебе это и в голову не придет.
p. s.
резко — не резко, нет шанса на «возвращаться»…
секундные вспышки на фоне вечных светил.
да и в общем-то какая разница, как прощаться,
если никто никого по сути и не любил?
да и вообще зачем это было нужно?
ничего же, кроме тоски. и явлений еще побочных.
а так какой смысл? как отразить наружно?
разве что ради вот этих вот странных строчек.
но и это не так уж важно. наверно, всем уже надоело.
только для себя и то: слишком длинное и клише.
потому что, если уж по правде, вообще никому нет дела,
что там происходит в этой безумной твоей душе.
на самом деле просто как партия в карты. не надо
по правилам приподнимать завесу, тревожить прессу.
пусть это будет просто как пара бесов для интереса
в творчестве еще одной неудавшейся поэтессы.
а насчет правды… да кому нужна вся эта правда?!
просто напиши на полуслове «все умерли» — и закончим пьесу.
p. s. s.
вот так отмечу переход в зиму из терпкой осени —
я ворвусь в морозы очень резко и дерзко, почти с разбегу.
и разумеется, что никто никого ни о чем не спросит —
это все так и останется под выпавшим белым снегом.