.лошади в который раз, у которого шинка остановились,
Остановились правильно на этот раз,
У казаков у всех глаза открылись
Словно казаки и не смыкали глаз.
«Вот это обучение» - Фома подумал с удивлением -
«Что у лошадей, что у этих вот неповторимых казаков,
Что у жида, который выбежал встречать возок ещё до появления
Наверно обучение похлеще, чем у самых ушлых бурсаков.
КазАки хорошо в шинке сидели
Не гаяли как говориться час
Горилку пили кружками, закусывая ели
Отламывая жирные шматы свиных колбас.
«Что ты шинкарь от колбасы свиной воротишь нос,
Что говоришь свинья животное не чистое?
Не то нечистое, что в рот, а то что изо рта - учил Иисус Христос
А у тебя в шинке грязнее, чем в свинарнике и всё прокислое.
И что-то у тебя горелка прямо с первой кружки валит с ног:
Наверно ты настаивал её, дитя израилево, на табаке,
Вот погоди - загнёт тебе салазки за твои проделки бог
Или знак коростой нарисует на твоей руке».
Фома не прочь был над людьми поиздеватья,
Но не со злом, а так слегка и с полуюмором
И это получалось у него надо признаться
Хорошо, как у современных юмористов в Юрмале.
А если пир по настоящему раскладу начат,
То каждый из малороссийских казаков
Или челомкаются друг с другом, или в одиночку плачут
И слёзы настоящие стекают с их усов.
Один казак, который был старее всех, подперев щеку рукой
Рыдал, навзрыд вопрошая, кто ему ответит
Почему он без отца и без матушки родной
Несчастной сиротинушкой один живёт на свете.
Другой был резонёр большой и друга утешал,
«Не плачь чего уж так оно конечно уж дорога
А если я вот посмотри когда то и к примеру стал,
А это что оно конечно да, но ради бога».
А , которого все звали Дорош хотел во всём увидеть суть
И досаждал Фому, чтоб рассказал, что, почему и где и как
Тому ли учат в бурсе, что читает дьяк или ещё чему ни будь
И что он сам пойдёт учиться в бурсу если так.
Остальные говорили про панов и про небо и луну на нём,
И что луна важнее для людей, чем солнце, между прочим:
Солнце светит когда и без того светло, а это значит днём,
А вот луна не только светит днём, а очень часто ночью.
Фома решил, что вот опять пришла минута та,
Подсказанная ему на этот раз наитием,
«Братцы я ведь тоже один на целом свете сирота
Ну зачем я нужен вам – пожалейте, отпустите».
«Отпустим? Он ведь тоже сирота - отпустим».
И казаки уже собрались Брута с миром проводить,
Как любознательный казак остановил их: «Стойте! Я о бурсе
В, которую пойду учиться хочу с Фомой поговорить».
И вновь попытка убежать у Брута провалилась,
Да и ноги у Фомы ослабли и не могли стоять
И дверь в шинок троилась и даже четверилась
И правильную дверь теперь не отыскать.
К вечеру казаки решили отправляться
Далее в дорогу, что к селу ведёт
С шинком, конечно, жалко было расставаться,
Но пора и меру знать, да ещё и сотник ждёт.