Причудлив мир моих хранилищ –
чулан в дому, подвал – под ним:
здесь вещи сами разложились,
иные – старые как дым.
В чулане полка с инструментом,
которым не было работ,
мешочки с мелом и цементом
для занятости всех суббот,
а также скорых воскресений,
когда не делать ничего,
кроме простейших устремлений,
и составляет существо.
Под полкой старые тетради,
где мысли вялые живут,
тома блокнотов в баррикаде,
какой-то странный медный прут.
Сундук с невнятным содержимым
от всех упрятался в углу,
в другом – такой же анонимный,
во власть отданный барахлу.
Под потолком – остатки люстры,
чей свет давно уже угас:
плафончик, как кочан капусты,
без лампочки совсем безглаз.
Обои хлопьями свисают,
символизируя уют,
который здесь не воскресает.
В чулане мелочи живут.
А вот в подвале посерьёзней,
потяжелей живёт народ.
Здесь на стене набиты гвозди –
на них висит коловорот,
велосипед, без цепи, правда,
зато со стареньким звонком,
чугунно отвисает ванна,
советским хвастаясь значком.
Таким же знаком, что мы звали
«знак качества» в СССР,
шесть стульчиков разрисовали,
и каждый – грязно-тёмно-сер.
В углу движок от лодки быстрой,
и рядом – лопасть от весла,
а вот и лодка смолянисто
на пол тихонько прилегла.
Две тумбочки и этажерка
валяются, а не стоят,
как будто в рубку эти жертвы
представлены, и здесь казнят.
«Саратов» – старый холодильник
не помнит, что такое ток,
на нём – без голоса будильник,
и рядом – старый альпеншток.
Зачем, скажите, вещи эти?
Кому хочу их сохранить?
Давно из дому вышли дети,
что их смогли бы оценить.
У них давно свои квартиры,
где в каждой есть такой чулан,
как новизны ориентиры,
как всей дальнейшей жизни план.
И в каждом доме есть подвальчик,
который с истеченьем лет
подаст детишкам свой сигнальчик
о том, что жизни больше нет…
~^~^~^~^~^~^~^~^~^~^~^~^~^~^~^
Иллюстрация: «На нашем чердаке»
Снайперское фото