В краю чужом, там где ветер среди гнезд и веток. Поля - тарелками, небо - тряпкою... Отыщи уголок, где стрелец не меток, где душа босиком дребезжит за пятками. Прикупи самовар, сапоги со шпильками. Телефонная трубка никем не занята. Красноручково зреют слова с ошибками в синеглазой, негордой, почти беспамятной.
Знаешь, песочек течет сквозь талию. Шестдесят миллионов крупинок в час. соберись сейчас. Прекрати скитания. И волчок углядит своего капитошку, будет ждать его, как рассада – дачу. Как болельщик - финала матча. Как бульон - картошку... Надо привыкать по-понемножку к рифмам в мешках обложек, к электрическому лучу, к крепенькому первачу и кнуту, и к прянику.
*********
Растаманские сказки. Растаможенные посылки. Растерянные игрушки. Растерянные глаза.
Пионы, черешня и рядом лес. Криница. Кренится к земле избушка. В избушке - подушка. К подушке приник человек.
Фаянцево небо - вмещает в себя водянистый и флагово-дряблый цвет, свисает над крышей недействующей рукой в морщинах.
Каждый день сюда приходит девочка с пирожками - шапочка, бусы, румянец багряных щек. Каждый раз находит в постели волка...
Глаза говорят, выдают, как детектор лжи. Лижи не лижи, а зубы - не для улыбки. Так хочется жить, что жажда сжигает сон.
*******
Писать тебе письма - все равно, что кушать хлеб
Или разглаживать складки любимых платьев.
Все равно что идти при луне с Пилатом
И болтать о лете и зрелищном барахле.
Писать тебе письма - все равно, что искать приют,
Выбирая дорожку - одну из сотни.
Все равно, что окуклить горячей плотью
Бередливую душу, и ждать – придут.
Сочини мне в ответ жижеслядский март,
Что-нибудь накарябай своей рукою.
Все равно перетрется и вымелется мукою.
Напиши, что и ты чрезвычайно рад
Видеть день на стекле и сопливый дожь,
Вперемешку со снегом и чем-то горьким.
Папа Карло уже мастерит в коморке
Сыновей, упиваясь как с телом играет дрожь.
********
Так вот. Жили были Серый Носок и Белая Гольфа. И жили они в Шкафландии в городке Полкарькове (и было там множество фонтанов и долго строили метро). Потом они решили совершить поломничество в Стиркобакию (очиститься захотелось). Но оттуда их депортировали в Мусароведрецию (ибо не всем дано очиститься, а только избранным).
Однако были они смиренны и покладисты, стоически перенося невзгоды и напасти, следовали своему Дао. И верили: "Все еще образуется".
Шли годы.
В Мусароведрии Белая Гольфа подружилась с Колбасошкуркой и Пластиковилкой. Они помогли ей с работой на местном рынке. Жизнь налаживалась. Серый Носок не любил общение, потому что в детстве его все время оставляли одного дома и он привык. Носок работал сторожем на почте, а всободное время лежал на диване, смотрел из окна на небокрышкомус (небосвод на носкогольфячем диалекте) и думал о смысле жизни. И хавал картоху. В недрах его души рождались новые миры и падали, пал Рим - сначала первый, потом второй... Потом возвеличился третий... И он знал, что истина где-то рядом. Надо только протянуть ниткоруку.
А Гольфа уже была Белой исключительно по паспорту. Но это не имело значения.
И тогда началось землетрясение. Казалось весь их мирок болтает туда-сюда чья-то рука - могущественная и вседержащая. Носок выбежал на улицу и взвыл: "Мусороведрийцы! Одумайтесь! Ибо в грехе тонете!!!"
Гольфа пошла в подвал. На катаклизмы надо реагировать разумно.А ведь этого идеаллиста носкодырого не уймешь.
Народ разбегался кто куда...
И было лето, и было жарко. И в воздухе пахло травами.
- Вовочка, ты мусор то вынеси! - сказала мама - только не болтай. А то ведь в прошлый раз прямо под дверь МарьИванне вывалилось все... Сам подметать будешь.
- ага, мам. Кстати, мы с пацанами на речку...
********