По волчьим иду следам,
медвежьей малиной лезу,
где носятся поезда
к сосново-грибному лесу;
где сплющены валуны
веками, дождями, стужей, –
в гротесковые блины –
один на другой погружен;
я там, на краю присел –
сырок и яйцо вкрутую,
ещё – помидор в кисель…
Я здесь не сижу – расту я.
Окину с восторгом даль
и вниз побреду с корзиной,
где сгрудились города
промышленным карантином;
как зверь подкрадусь, как рысь,
лисой по мышиным тропам…
Урал до сих пор открыт
сердцам и плохим дорогам.