Когда ты подходишь к границе леса,
И вечер поет от июньских снов -
Эту строчку я рифмовать с «принцесса»
Не буду, поскольку пассаж не нов –
То к тебе выходят единороги,
У которых всегда одна госпожа.
И склоняют гривы тебе под ноги,
И спинами трутся о край плаща.
Я хотел бы сделать тебя королевой
Своих ночей и шахматных плит –
Там до этих пор не хватало девы,
Там давно не слышался стук копыт,
И, конечно, твоя чистота – не повод,
На меня же и вовсе не смотрит бог.
Но в твоей руке – серебряный повод,
А на поводе – белый единорог.
Теперь я знаю, что значит ущерб,
И сердечная боль, и животный страх.
Ты мой виноград и мой черный хлеб
И белый ветер в моих проводах.
Твои шаги по иным дорогам
Свежи, как воздух, легки, как свет.
И вся популяция единорогов
Не заполнит пространство, где тебя нет.
…Так ласкай глазами их тонкие гривы,
Собери руками их чуткий сон.
Где-то есть пространства, где вечно живы
Рыцари всех четырех сторон,
Где травами самого лучшего сорта
Выстлана после дождей земля.
Где «черный принц» - не название торта,
Где «принцесса» - не просто фасон белья,
Где дева пройдет по ступеням ночи
Ничего не утратив помимо слез,
Где зима на семьдесят дней короче,
Где не вянут бутоны раскрытых роз,
Где звездные карты будут биты,
Если ты покинешь плоскость земли –
И меня забьют золотые копыта,
Что летят на закате сквозь ковыли.