Золото к золоту. В ризах святых икон. На куполах, обращённых крестами к богу. В маленьких ангелах, даре любимых лон, в кротости взгляда и в епитимье строгой. Золото в памяти, льющейся из веков попранной совестью тех, кто её имеет.
В перстнях на пальцах глядящих в прицел быков, в толстых цепочках на розовых бычьих шеях.
В нежных касаниях, в блеске нагретых крыш, что позолочены щедро лучом вечерним…
И в унитазах, которыми нувориш страшно кичится, вчера лишь взойдя из черни.
Чёрное к чёрному. Гений беды кровав. Даже у крови, окрашенной в цвет асфальта чёрная сажа без совести и без прав. Чёрная нота на крике, что выше альта. Чёрная метка на правом плече любви, родинкой, крапом, как ночь, что луну сглотнула.
Чёрная пуля – лови её, не лови – чёрным подарком из чёрного зева дула.
Алое к алому. Резью по венам лжи. Каждому слову по совести будет мера. Грехопадение? Искренность? Миражи? Кто назначает степень и меру веры?
Алым впечатан в прощающий лик Христа, ставший примером любви поцелуй Иуды.
Истина рядом – она, как всегда, проста – шаг до распятия – вечностью в боль креста – путь до осины – к верёвке и самосуду.
Синее к синему. Это крутой замес. Синей полоской на флаге российской славы – кровь голубая и глубь голубых небес меж белизной души и судьбой кровавой.
Синие джинсы – окрашенный в синь деним. И непонятно кто автор такой идеи – бог или дьявол, но прячет себя под ним перерождение в гордом статуте гея.
Белое к белому. Святостью? Пустотой? Чистым холстом, не узнавшим разгула кисти? Чьей-то надеждой? Сошедшей с ума мечтой? Ревностью сердца, сгоревшего в битве истин?
Белым берёзам? Отбеленной простыне? Призракам белым на белом киноэкране? Белому снегу? Пластмассе в моём окне?..
Как мне поверить ушедшей в занос стране,
белая Русь, захлебнувшаяся в обмане?