Смотрел я с тоскою на портрет Медведева.
Копошился чиновник в моих документах.
А за дверью владетельного кабинета его
Копошилась секретарша, выжидая момента,
Когда ворох забот и проблем насущных
Разгребёт, как Геракл мифические конюшни,
Пузатый начальник, и её, всю надушенную,
Повезёт в ресторан, на обед, откушать.
А потом на заднем сиденье кожаном
Облапает её и размажет туши.
И хоть тошно терпеть ей слюнявую рожу,
Но терпит, сердешная, ведь бывает и хуже.
Терпи, на фабрике не помогут ножки,
Провоняешь вся, и карьере крышка!
Терпи и дряблый живот, и кожу,
И липкие пальцы терпи, и одышку.
Терпи, дура, ведь есть надежда,
Что встретишь однажды в ресторане прынца,
И он, немедля, весь в белых одеждах,
Увезёт тебя, грешную, прямиком заграницы.
Очнулся я. Триколор на жёрдочке,
Чиновник причмокивал: "Всё у вас неправильно..."
Мол, не там запятые, и загвоздка в чёрточке.
Но я стерпел, и заверил пламенно,
Что готов сотрудничать и войти в положение,
Что всем сейчас трудно, и что чтю Конституцию.
И смотрел портрет на меня с сожалением,
Ведь я не сумел победить коррупцию.