Я умер восемнадцать лет назад.
Тот день остался солнечным и тяглым
В её фотоальбоме и роса
В её глазах поныне не иссякла.
Рабочие не вынесли бельё,
И мебели неясное дыханье
По комнате рассеилось её
И приковало к зеркалу вниманье.
И в зеркале, как будто антимир
Возникло отраженье героини.
Глаза-квазары разгоняли дым,
Оставленный в пространстве перед ними.
И русых кос натянутый пучок
Располагал собравшихся к молчанью.
И солнце замаячило лучом
В паркете выковыривая чайном
Песчинки и верхушечки гвоздей,
Перемещаясь как пчела над садом,
И лица обесточенных гостей
Врастали в сон печалью и надсадом.
С моею смертью обретя любовь
Она сплела стихов своих полотна.
И детство обесцвеченных лугов
С её судьбой переплеталось плотно.
И так собрав родных, друзей, врагов,
Знакомых по неволе, по постели
Она стелила саваны стихов
Как будто бы слоистые метели.
Она почти не чувствовала плоть
И руки её слабые бледнели:
То рассыпался камышовый плот,
То возрождался, проплывая в теле
От живота к груди и вновь назад
К затылку, по бедру к стопам, к запястьям.
Её зрачки сверкали как базальт
У лавы огнедышащей во власти.
Она смотрела в души, но поверх
Людских голов, пренебрегая стилем,
И многие из них узнали смерть.
Её глаза стрелявшие настильно
В сердца попали точно, тех кто к ней
Пришел с неясной целью и мотивом
Мои увековечить сорок дней
Перед её вселенским объективом.