Небывшему

Натали Козаченко
В руки не давался мне живой -
мертвого приду поцеловать.
Гляну и скажу: так вот она,
смертная жестокая печать

на груди на левой, под соском,
жжет и светит, будто бы звезда.
Пусть моим он не был никогда.

Но никто между нами не встанет,
и никто не осудит меня,
и ничьи меня стрелы не ранят.
и не буду я больше ничья.