И ничего не пережить. Не переделать.
А я и не жила. Писала черновик.
Теперь всмотрелась: лист-то белый-белый.
А за моей спиной мой собственный двойник.
И шепчет в ухо мне тревожно и со страхом:
- Ты опоздала. Все. Уже конец пути.
Ты разменяла жизнь на охи и на ахи,
Так что теперь вовек не разгрести.
А я ей, той, дышащей мне в затылок:
- Неправда!!! Ничего?! И жизнь моя не в счет?
- Так горький пьяница с авоською бутылок
В приемный пункт с надеждою гребет.
Ну, сдаст бутылки... Ну, опохмелится...
А за спиною: черт-не черт - двойник.
Как в мутном зеркале друзей ушедших лица...
Лбом! В зеркало! И потрясенья миг!
- Неправда! Все ты врешь! Жестоко. Низко. Гадко.
Сравненье с пьяницей! Откуда вдруг? К чему?
Мне без вина порой бывало сладко,
И без похмелья было все в дыму...
- Стоп! Правду? Так умей же слушать!
Ты ведь сама сказала - белый лист...
Не роль. Два слова: "подано" и "кушать"
Или за сценой лай собачий, свист.
- И это обо мне?
Так значит, я - за гранью?
Я за чертой? Изгоя?
- Не о том ...
- Там у окна... перед рассветной ранью,
Когда еще все спит: и мир, и дом...
Там у окна я собирала звуки,
Полутона и краски...
- Пустое. Все слова.
Ты их любила эти свои муки.
Ночами не спала? Ну, что ж - сова!
И глаз не поднимая - в двойника
Смотрю в упор -
И вижу как смеется!
Такая жесткая тяжелая рука
Бьет по щеке!
Когда еще найдется!...
Кто сможет так?!
Чтоб правдой как ремнем!
Ну, хватит! Хватит. Cпи себе спокойно!
Как завтра приберу...
светло и чисто дом,
И стану жить в нем
мирно и достойно.
И никаких стихов!
Свободна я от рифм!
Как хорошо проснуться под будильник.
Прощай, мой черный,мой промокший гриф...
Все! Спать!
И я гашу светильник.
......................................
А утром дочь несмело подошла:
- Не смейся, мама...
Это я писала...
Так вот я для чего жила-была!
Чтоб ты потом...
Как я.
И все с начала!