она вскинет ресницы, шепнет: вот те на!
и, как в старые добрые времена,
остановит пролетку на полном скаку,
будто Митенька Карамазов.
я же буду стоять без больших затей
в это новое время чужих людей,
в голове вместо мыслей: агу, агу.
и совсем никаких рассказов.
она скажет: что нового. спросит: эй,
как живешь во время чужих людей?
ты в остроге был, и велик острог,
но ты гостем был – дело доброе.
я в остроге был. невелик острог.
приоскольский пряничный теремок,
на замок закрыт, на большой замок.
запускали нас ровно по трое.
не с того, конечно же, этот сплин –
здесь грехи, как ласточки, подросли,
и взлетают ввысь и пронзают синь,
обреченные на смирение.
большинству из них нет путей-дорог –
соберутся в храм, завернут в острог,
остановят пролетку, шепнут: спаси.
в непрощенное воскресение.