Дионисио Гарсия МИРОВОЗЗРЕНИЕ Краткое изложение основных идей
Краткое изложение основных идей.
«Воскрешать» монадологию в наши дни, наверное, покажется многим очень странным предприятием, однако, пусть это никого не смущает: будут затрагиваться самые важные и вечные вопросы философии. И учтем, что к идее о монадах пришли такие могучие мыслители как Николай Кузанский, Бруно, Лейбниц. Приняли эту идею и Гете, Вл. Соловьев, Н. Лосский, Н. Бугаев, Гуссерль и другие. Так что это не какая-нибудь «досужая выдумка».
Понятие о монадах (от греческого monados – единица, единое) может возникнуть в философском мышлении из такого усмотрения.
Живое существо – стройное сосредоточение бесконечно многого в одном живом, централизованно воспринимающее происходящие события и самодеятель¬но отвечающее им, притом и переживающее собственное существование – такое существо нельзя пони¬мать как происходящее из сочетания каких-то безжизненных элементов, (посредством длин¬ной череды чудесных превращений вещества), и не приемлема мысль об его внезапном «возникновении». Нужно полагать, что Жизнь есть нечто в целом не образу¬емое и не уничтожимое. Поскольку же замечаемые нами разнообразные живые существа, очевидно, повсюду рождаются и умирают, монадо¬логия полагает, что каждое из них представляет собой частная форма (говорим «образы жизни») единой, не имеющей начала и конца индивидуальной Жизни. Следовательно, монадология принимает идею о бессмертии индивидуаль¬ной «души». Как понимать слово «душа» – это нелегкий вопрос.
Монадология полагает Единое, в качестве основы основ. Как-то полагать и обозна¬чать предельно всё как Одно – это всегда было одной из забот философского мышле¬ния: пола¬гବют Единое, Брахман, Дао, Бытие вообще, Абсолют... Такое пола¬гание – необходимо.
В предлагаемой мировоззренческой системе Единое определяется как Всё-Одно-Ничто (ни что, не вещь, не объект); это «бездна» всевозможного, невозмож¬ного и реаль¬ного как Одно. Единое является непостижимым (не объяснимым) основанием всякого возникно¬вения, всякой определен¬нос¬ти, всякого изменения и исчезновения, а также всякого смыслообразо¬вания – всех этих знакомых нам «обыкновенностей», которые, однако, всякий философ (если он действительно таков) должен признать удивительными и до конца не постижимыми.
В Едином вечно содержатся всяческие элементы, вещи, события, жизни… – и прошлые, и настоящие и будущие – в их неразличенности. Единое – континуум Всего. В Едином разно¬образ¬но струятся бесчисленные средоточия жизненности – средоточия индивидуального последо¬ва¬тельного различения и определения (или реали¬зации) бытия-для-себя. Это исходные точки зрения, интереса и деятельности. Такое многообразное (из бесчисленных средоточий) струение определяющегося бытия в сплошном Едином мы и называем индивидуальными жизнями, а также реальной действ¬ительностью, поскольку от соотношения бесчисленных живых индивидов образ¬уется целый Мир различенного бытия в бездне Единого. А самоопределение в Едином только одного индивида – это принципиально не возможно.
Указанные живые средоточия многоразличного и были названы мысли¬телями монадами, роль которой осуществление различенного и внутренне освещенного бытия-для-себя в безразличной темной бездне всего как Одно.
Можно сказать, что Единое, – это Абсолют в своем безразличии и полном покое, а живые индивиды – это взаимо¬относитель¬ные субабсолюты – тоже не производные и не уничтожимые – но беспокойные и преобража¬ющиеся. Монад можно определить и как единиц Единого (в особом значении, не просто арифметически).
Единое вовсе не «держится» пространством, организацией, энергией, временем и т. п. Всё это относится к различенному со-бытию существ и образуемому ими текущему Миру.
Существование монад, их индивидуально-центри¬рованное осуществление в бездне Единого, обеспечивается такими необходимыми и достаточными общими коренными установ¬ками, которые можно назвать корнями Жизненности:
ОПРЕДЕЛЕННОСТЬ – оформленность, строй, положение.
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ – начинание, энергийность, влиятельность.
СТРАДАТЕЛЬНОСТЬ – восприимчивость, различение, означивание.
УМ – внутреннее средоточие всей индивидуальной жизненности.
Всякой определенности всегда сопутствует некоторая относительная неопределен¬ность, деятельности – бездеятельность, страдательности – безразличие (тоже относительные).
Ум потенциально содержит бесчисленные различные идеи возможных и невозможных реальностей, и, сообразно происходящему в жизни монады (вещи, события, смыслы) выдвигает (предлагает) те или иные идеи к осуществлению. Ум показывает укоре¬ненность монады в Едином, не в чем-то ограниченном, частном. Наличие ума в монадах ярче всего показывает, что они – единицы Единого. Ум причастен бездне всевоз¬мож¬ного, невозможного и реального в Едином, и, с другой стороны, «привязан» к общему Миру и изменяется сообразно происходящему, различно определяясь для себя и внутри себя.
Ум называют еще и индивидуальным духом, или душой, или трансценден¬таль¬ным Я, или атманом – и други¬ми именами, сообразно различным системам.
Образуемый монадами Мир получает некоторые главные определения, соответствую¬щие корням жизненности самих монад – Определенному, Деятельному и Страдательному. Соответственно, это:
СРЕДА, – от определенностей;
ДВИЖЕНИЕ, – от деятельности монад;
ОТРАЖЕНИЕ – сообразность вещей от восприимчивости монад.
Общий Жизненный Мир никак нельзя считать чем-то «вторичным», поскольку без его бытия невозможно и проистекание жизни монад – некуда им проистекать, а «самопроис¬текание» одной единственной монады принципиально невозможно. Образуемый всеми существами единый Жизненный Мир есть постоян¬ное следствие различных способов и форм жизнедеятельности, и вместе с тем – общее жилище каждого существа, и вместе – нечто большее, ибо Мир тоже не имеет начала, вечен и по-своему участвует в осуществлении всевоз¬можного бытия, хотя и слепо, неличностно (в отличие от деятельности существ), – и мы называем это участие законами природы. Живые существа в меру суть вечные образователи вечного Мира, и в меру суть продукт этого своего совместного образования (подобно тому, как индивиды образуют общество и сами необходимо являются общественными, и воспитываются обществом).
Полагать те или иные наиболее абстрактные категории универсального значе¬ния – обычное дело в философии. Например: единое, ум, душа – у Платона; сущее, жизнь, ум – у Прокла; единство, истина, благо – в средневековой философии; бытие, небытие, стано¬вле¬ние – у Гегеля, и т.д. Основная онтологическая триада Аристотеля – сущность, отноше¬ние, состояние – по-своему мною понимаемая – близко-родственна предла¬гае¬мой в Новой монадологии.
Каждая коренная сторона реальной действительности причастна двум другим, влияет на них и зависит от них, оставаясь при этом особенностью. Это можно назвать диалекти¬чес¬ким соотношением, однако не по Гегелю: во взаимоотношениях коренных категорий нет ни обязательной очередности их проявления, ни определенного порядка сопод¬чи¬нен¬ности: никакая категория не является ни «тезисом», ни «антитезисом», ни «синтезом».
Как раз в связи с наличием отмеченных коренных категорий философы склоняя¬ются к различным мнениям, относительно мировых оснований, начал, «сущности» вещей и т.п. Очень разнообразные мнения сводятся обобщенно к следующим:
1) Определенное, среда («материя») – это основное как всё несущее и образующее.
2) Деятельное, сила, энергия – основное как всё вызывающее.
3) Страдательное, восприятие – основное как всё различающее.
4) Ум основное, как идеально (идеически) всё содержащее и всё осмысливающее.
Отсюда материализм, спиритуализм, волюнтаризм, сенсуализм, энергетизм и т. д. Всё это, правда, приносит свои плоды, но и уводит в сторону от целостного вещес¬твенно-деятельно-страдательного понимания частных вещей, событий, существ и самого Бытия.
Итак, монадам дано быть индивидуально определен¬ными, индивидуально деятель¬ными и индивидуально страдательными, а их общему Миру дано быть предметным, изменчивым и насквозь отраженным (предметно сообразным). Кроме этого, при сущес¬тво¬вании монад, даны еще и элементы бытийности. Философия и наука определили такие, например, элементы как пространство, время, масса, энергия, фигуры, поле, притяжение, отталкивание, число… Следует считать элемен¬тами бытийности также и ощущение, восприятие, мнение, желание, волю и другое «психическое». Все перечислен¬ные (и другие) элементы обеспечивают взаимную внешность, внеположность монад, их взаимное опредмечивание и их внутреннюю саморазличенность. Все указанные данности (как и другие) не поддаются обосно¬ванию и разъяснению, и мы можем только полагать: всё так должно быть для возможности индивидуального и различенного существования чего-либо в бездне Единого.
Обобщим сказанное.
– Единое = Всё-Одно-Ничто;
– Монады – единицы Единого, открыватели и носители всевозможной Жизненности;
– Определенность, Деятельность, Страдательность, как необходимые коренные основания самой Жизненности;
– Ум, представляющий собой непосредственную укорененность монады в Едином, центральное основание и средоточие ее образа жизни.
– общий Жизненный Мир, образуемый жизненными соотношениями существ.
– Среда, Движение, Отражение, как мировые постоянные – таковы, по монадологии, основные онтологические категории Бытия-Жизни.
Так называемые «объективные вещи» суть изменчиво объективируемые вещи. Вещи нужно понимать как взаимное овнешнение противостоящих друг другу монад. Понятие о самостном мертвом «объективном веществе», о вещах «самих по себе», якобы могущих существовать вне жизненных событий – крупное недоразумение. Всё то, что само, как таковое не есть живое – например линия, число, энергия, стол и т.п., – есть элемент, или сочетание элементов при со-бытии существ. Вещи суть события в течение Жизни, причем не самопроизвольные события, а производные. Произвольность свойственна только монадам.
Всякая «такая вещь» по-разному принадлежит чьим-то индивидуальным жизням, и она есть разная вещь. За внешним видом любой вещи-для-нас, стоит вещество общемировой Среды, образуемое бесчисленными монадами, поэтому «физические вещи» восприни¬маются нами как «самостоя¬тельные», «материаль¬ные»; они «хорошо обоснованный феномен», как выразился Г. В. Лейбниц /1646-1716/ предложивший «Монадологию».
Различные существа, находятся в Мире в разных местах; однако, если их живое средоточие, их ум одинаково укоренен в Едином, то внутренне они существуют взаимопроникаясь. В связи с такими понятиями, можно говорить об универсальном родстве и подобии всех существ.
Только существуя в общем Жизненном Мире, каждая монада обретает свой особый мировой средоорганизм и возможность бесконечно разноо¬бразного живого существо¬вания. Поэтому, мы должны быть предельно внимательными к своему мировому средоорганизму: каков он, в каких главных очертаниях существует? Какого он качества, какие присутствуют в нем жизненные силы? Что в нем всего важнее и что предпринимать ради лучшего исполнения жизни? В итоге: кем лучше будет стать? Во что можно превратиться в течение жизни – плохое и хорошее – и что было бы наилучшим для меня? – вот в чем должна заключается телесная, душевная и духовная забота зрелого человека. Эти вопросы должен задавать себе каждый, ибо каждый есть ответственный деятель в общем Жизненном Мире. Ответственность жителя неизбежна: он подвергается тому или иному течению своей жизни, не вполне ему подвластному, и тем или иным превращениям – не вполне предвидимым и желательным.
Владеть хорошо, путно, хотя бы только своим физиологическим организмом – это уже большое благо, но человек должен развить себя до такого состояния, когда всё челове¬чество и вся земная природа стали его чувствуемым и осознава¬емым личным средоорга¬низмом, и значит, предметом его внимания и заботы.
Итак, каждая монада в своем текущем образе жизни представляет собой особое Растение, произрастающее из индивидуального ума на почве общего Жизненного Мира. Монады – особые индивидуальные миры реальной действи¬тельности. Нащупываемые наукой атомы, нужно понимать как предельно простые образы жизни монад, и они также представляют собой индиви¬дуальные миры в общем Мире. Известный совре¬менный физик (забыл кто) высказал мысль, что атом находится для нас «здесь и сейчас», и в определенных размерах только тогда, когда мы приступаем к нему со своими действиями, а в общей действительности «он размазан по всей вселенной» (так выразился физик).
Онто¬ло¬гические основания всевозможного бытия всюду тождественны. Схема такова:
Определенность Деятельность
ВЕЩИ (в широком смысле)
Страдательность
Особое замечание.
Если в Едином существует всё, что только может существовать, и существует субъективная реализация всяких возможностей, – что и составляет жизнь монад, а в целом и мир бытия – то нужно заключать, что не возникает ничего совершенно нового, и ничто не возникает из чего-то другого: всё только реализуется. В качестве некоторого разъяснения:
в одном метре, содержатся «в смешанном виде» бесчисленные размеры, в том числе сантиметры и миллиметры. Их можно выделить, но не создать. Чтобы выделить предметы из сплошного Всего в Едином, необходимы особые субъекты открывания, ограни¬чивания и означивания для себя этих предметов – чем и являются монады. А уж понятие о «возникно¬вении» жизни из простей¬шего «мертвого материала» – чудовищная нелепость.
Образуемый всеми существами единый Жизненный Мир есть постоян¬ное следствие различных способов и форм жизнедеятельности, и вместе с тем – общее “жилище” каждого существа, и вместе – нечто большее, ибо Мир тоже не имеет начала, вечен и по-своему участвует в осуществлении всевоз¬можного бытия, хотя и слепо, неличностно (в отличие от деятельности существ), – и мы называем это участие “законами природы”. Живые существа в меру суть вечные образователи вечного Мира, и в меру суть продукт этого своего совместного образования (подобно тому, как индивиды образуют общество и сами необходимо являются общественными и воспитываются обществом). Только существуя в общем Жизнен¬ном Мире, в обще-житии, каждая монада обретает свой особый мировой средоорганизм и возмож¬ность бесконечно разноо¬бразного живого существования. Ясно, что «само¬житие» отдель¬ного существа и его «самопроизведение» – абсолютно невозможны.
Каждая монада в своем текущем образе жизни представляет собой особое “растение”, произрастающее из индивидуального ума “на почве” общего жизнен¬ного Мира. Монады – особые индивидуальные миры реальной действи¬тельности. Нащупываемые наукой “атомы”, эти мельчайшие структуры также представляя¬ют собой миры в общем Мире. Известный современный физик (забыл кто) высказал мысль, что атом находится для нас «здесь и сейчас», и в определенных размерах только тогда, когда мы приступаем к нему со своими действиями, а сам по себе «он размазан по всей вселенной» (так он выразился).
Важное замечание.
Если в Едином существует всё, что только может существовать, и существует постоянная субъективная реализация для себя всяких возможностей, – что и составляет жизнь монад, а в целом и мир бытия – то нужно заключать, что не возникает ничто совершен¬но нового, и ничто не возникает из чего-то другого: всё только реализуется. А уж понятие о «возникновении» жизни из простей¬шего «мертвого материала» – чудовищная нелепость.
Монада существует бесконечно многообразно – и «сейчас», и «в прошлом», и в «будущем». Такое заявление выглядит нелепым. Однако и невозможно принять мысль, что мы существуем только мгновенно здесь и сейчас: мы необходимо объемлем нашу прошлую жизнь – «то, чего уже нет» – и нашу будущую жизнь – «то, чего еще нет». Мы существуем поочередно, но также и постоянно целостно. Какое время объемлем «теперешней» текущей жизнью – минуту, час, сутки, месяц, год? Как решить? Разве все это рационально-понятно? Также нельзя принять, что мы существуем в виде строго ограниченного комплекса элементов: мировой средоорганизм каждого из нас не определим, по своей необъятности, тем более, что он постоянно изменчив.
Джордано Бруно (1548 – 1600) заметил, размышляя о том же: живые существа «...стремятся к тому, чем могут быть, поэтому, не имея возможность быть сразу и одновременно столькими вещами, они теряют одно бытие, чтобы обладать другим». Но эта потеря относительна: в своем движении к возможному бытию, мы несем с собою всё пережитое прошлое и всё предполагаемое (предполагаемое не только нами, в уме, но и нашим миром), хотя всё это в своей смешанности слабо видится нами, или вовсе не видится. Однако оно присутствует и постоянно что-то значит.
Такова поразительная Тайна живого существования.
Некоторые важные замечания относительно коренных категорий.
Поскольку коренные категории жизненности навеки одни для всего существу¬ющего, то человек, в ходе развития мышления, постоянно наталкивался на различные формы их проявления, и давал им различные определения, которые, естественно, оказывались родственными по смыслу. Эти определения, сведенные в таблицу, лучше проясняют сами себя и друг друга (читайте сначала строки, затем столбцы):
Определенность Деятельность Страдательность
Положение Стремление Восприятие
Устойчивость Влиятельность Различение
Обладание Действие Опыт
Среда Сила Отражение
Вещество Энергия Чувствительность
– и так далее, в очень показательном разнообразии. Определенности всегда сопутствует в некоторой мере неопределенность, деятельности – бездеятельность, страдательности – безразличие.
Во взаимоотношениях коренных категорий нет никакой обязательной очеред¬ности их проявления, и никакого строгого порядка соподчиненности, поэтому лучше располагать названия коренной триады так, как показано на схеме:
Определенность
строй
УМ
Деятельность Страдательность
Сила Восприимчивость
Можно сказать, что это изображает диалектику категорий, однако не по Гегелю: никакая категория не является ни “тезисом”, ни “антитезисом”, ни “синтезом”. Каждая коренная сторона реальной действительности причастна другим, влияет на них и зависит от них, оставаясь при этом особенностью.
Как раз в связи с наличием отмеченных коренных категорий философы склоняются к различным мнениям, относительно мирового “основного”, “сущности” “начал” и т.п. Очень разнообразные мнения сводятся обобщенно к следующим:
1) Определенное, среда (“материя”) – это основное как всё “несущее”.
2) Деятельное, сила, энергия – основное как всё вызывающее.
3) Страдательное, восприятие, сознание – основное как всё различающее.
4) Ум основное, как всё содержащее и всё осмысливающее.
Отсюда материализм, идеализм, спиритуализм, волюнтаризм, сенсуализм, энергетизм и т. д. Всё это, правда, приносит свои плоды, но и уводит в сторону от целостного вещес¬твенно-деятельно-страдательного понима¬ния частных вещей, событий, существ и самого Бытия.
Важно понять, что не только самодеятельность и страдательность могут быть свойственны исключительно живым существам, но также и самоопределен¬ность, само¬устро¬енность – хотя это возможно только в со-бытии этих существ. Поскольку только монады способны различить и реализовать для себя то или иное в бездне Единого, то вещи нужно понимать как структуры взаимной внешности монад. Каждая вещь, обычно мнимая нами “как таковая”, получает столько обликов, сколько есть существ, вступающих в конкретное соотношение в данной области общей Среды. Понятие о самостном мертвом веществе, о “вещах в себе”, могущих существовать вне жизненных событий – недоразумение. Всё то, что “само”, “как таковое” не есть живое – например линия, число, энергия, стол и т.п., – есть элемент, или сочетание элементов, событие в течение Жизни.
Как уже сказано, жизнь всех монад-существ необходимо образует строй соотно¬ше¬ний всего ими проя¬вля¬емого – общий Жизненный Мир – и важнейшим в этом строе является Иерархия качества и значения всяческого живого бытия. Сущест¬ву¬ют низшие уровни жизни и высшие уровни, образующие “ступени”, “слои”. Относительно низшего мы говорим, например, об “атомах”: их нужно понимать как представителей особого образа жизни, осуществляющих и поддерживающих живое бытие снизу. Относительно высшего мы лишь что-то предполагаем (в философии, мистике, религии), поскольку смотреть и определять снизу-вверх нам труднее. Представителем универсально высшего издревле полагают особое Сущес¬т¬во, и его называют Богом, Всевышним, Вседержителем. Несоответствие монадологического Всевышнего каноническому Богу церковных религий очевид¬но. По монадологии, Бог принципиально такая же монада, как всякая другая, хотя его реальное жизненное различие от других существ огромно. Бог наивысший и могущес¬твеннейший, но не “всемогущий” и не “всеведущий”. Эти понятия людей нужно считать ложными: невозможны в едином Жизненном Мире индивидуальное “всемогу¬щество” и “всеведение”. Всевышнему свойственны предельно возможные в общем Мире знание, могущество и благодеяние – это и есть то, что необходимо и достаточно для того, чтобы мог сущес¬твовать этот наш стройным Мир, а не хаос различной самодея¬тельности. Из сказанного видно, что монадлогия отрицает “трансцендент¬ность” Бога: все монады со-образованы, взаимодей¬ствуют и в большей или меньшей мере (и по-своему) воспринимают друг друга. Смешанность бесчисленных восприятий затемняет громадное большинство из них. Пример приводимый Лейбницем: шум прибоя составлен из отдельных шумов множества струй воды. Естественно, сильнейшие воздействия воспринимаются яснее. Наиболее могущественная Монада – Всевышний. Учитывая, что воспринимать и осознавать, это различные свойства, вполне можно полагать, что мы постоянно воспринимаем жизнь Всевышнего, не осознавая это. А многие люди утверждают, что хорошо чувствуют влияние Бога.
Поскольку существует полная всеобъемлющая Иерархия уровней и качества жизни, то главная цель индивидуальной жизни заключается в продвижении себя в этой Иерархии. Основные показатели здесь – что производится нами и что уничтожается, что и как содержится нами, что и как означивается, осмысливается, оценивается, а в итоге – во что превращаемся сами в целом, и направляемся вверх или вниз в иерархии жизненности.
По монадологии, человек вовсе не есть высшее из возможных образов жизни Монады (“венец создания”), что-то совершенно особенное в мироздании, как пола¬гают многие философы, следуя «Писанию», или же по соб¬ствен¬ному разуме¬нию. Монадология полагает существование жизни мощнее и выше челове¬ческой не только на других планетах других звездных систем, но и вне планетарной жизни, т. е. в иных непонятных для нас средах, “сферах”, “слоях” бытия.
Очень важен вопрос о сущности и значении мышления.
Мышление не есть просто “психическое орудие” для обслуживания физиологической жизни, трудовой деятельности... Нет: оно есть сама цельная жизнь в высших своих проявлениях. Значит, всё лучше и мощ¬нее мыслить – главное направление развития индивидуальной жизни, и это означает всё лучше и мощнее жить. Нужно прийти к заключению, что наше мышление, невидимым и не понимаемым нами (пока) образом, влияет – без своего речевого обнаружения – на жизнь других людей и на состояние всего общества, а также и на всю земную жизнь, а в Жизненном Мире имеет место сверхчело¬веческое мышление величайшей мощи, влияющее на нас и не нуждаю¬щееся необходимо в мозге и словесной речи подобно человеческим. Поэтому, полагать, что в процессе своего мышления, мы не испытываем ни чье тайное влияние, и, мысля “про себя”, мы ни на кого и ни на что не воздействуем – это большое недоразумение, мешающее лучшему пониманию себя, жизни, общества, Мира.
Известно положение, что “Бог есть любовь”, но любовь это частность. Бог, как наивысшая индивидуальная жизнь, есть Верховное Вселенское Мышление – вот более существенное определение. А мнение, что мыслить без словесного языка невозможно – ложно. Мы чаще всего мыслим как раз без участия языка.
Важно принципиально различать ум (или разум), сознание и мышление – что, на сколько мне известно, не предлагается никем из мыслителей ХХ века, столь охотно рассуждающих об этих вещах. В особенности, когда говорят о сознании не понятно, что именно имеют в виду – ум, интеллект, мышление, восприятие, пережи¬вание, вообще психика, или что? Этот вопрос будет тщательно рассмотрен в особой главе.
Предельно коротко:
Монадология – учение о вечных универсальных средоточиях всевозможной опре¬де¬ленности, деятельности и страдательности, о живых существах и порядке их со-бытия в общем Жизненном Мире. То, что мы называем “вещами” и “событиями” имеет своим основанием и источником со-бытие живых существ. Отрицается сама возможность существования мертвых “корпускул” и их механи¬чес¬кого взаимодействия. Отрицается обычная идея о “происхождении” мира из чего-то. Реальная действи¬тельность в бездне Единого, бытие, жизнь – одно и то же.
Хочется отметить здесь, для дополнительного разъяснения “сути дела”, что “трансцен¬дентализм” И. Канта (насколько я понимаю), то, что он называет “априорными условиями всякого возможного опыта”, связано с существованием монад: монада и есть “трансцендентальный субъект”, а указанные единые корни жизненности – Опреде¬ленность, Деятельность и Страдательность – это и есть “трансцендентальные” основания и условия не только “всякого опыта”, но и объективированного мира (мира предметности).
Стремление к краткости и ясности (трудное дело) привело меня к исполь¬зованию большого количества схем, таблиц, поэтому нужно сказать несколько слов о самой схематике.
В монадологии схематичность и схематизация осмысливаются как черты мировой жизни, не как специфически-человеческий “способ познавания”, “орудие человеческого разума”. И нашим простейшим ощущениям, и нашему высшему мышлению свойственна первоначальная предельная схематизация определений. Любой предмет нашего мира – предмет всегда бесконечно сложный – выступает для нас преимущественно схематично – иначе он не мог бы выделиться для нас из своих бесчисленных связей. Нужно полагать, что каждому живому существу присуща некая Схема собственного бытия-в-Мире, и индивидуальный способ схематизации своих восприятий и полаганий, схематизация своего “мира”.
“Новая монадология”, наверное, покажется многим (особенно из числа материа¬листов, физикалистов) очень странным, “фантастическим” учением. В таком случае, пусть они сопоставят это учение с научно-материалистическим понятием о “возникновении” нашей Вселенной, и жизни, и сознания, и челове¬чества... из “сгустка предельно уплотненной материи” и вдумаются: почему это “правдо¬подобнее”? Можно заявлять о непонимании монадологии, – что не должно означать ее отрицания (не понимающие химию, не отрицают ее). Можно, достаточно поняв предлагаемую философскую систему, не соглашаться с ней в целом, обнажать ее слабости, указывать на неполноту и т. д., ценя при этом положительные данные, нововведения. Это плодотворно.
Тайна беспредельна и величественна – вот что должны мы полагать и иметь в виду, когда приступаем к чтению философских трудов или к собственному посильному определению “начал бытия”, осмысливанию всяческих “данных” – элементов, вещей, событий, единств... и собственного живого существования. (Разумеется, можно и не заниматься этим).
Существует различно выражаемая философская позиция под общим названием “гилозоизм”; говорят также и о “панпси¬хиз¬ме”. Излагаемую “Монадологию” можно, в общем, отнести к этому типу мировоззрений.
У немецкого мыслителя Г. В. Лейбница (1646-1716) имеется философская работа под названием “Монадология”. Лейбниц и явился главным возбудителем идей предлагаемой “Новой монадологии”. Очень значительное влияние на мою работу оказали также и древнегреческая философия (особенно определенно – Аристотель и Плотин), и Джордано Бруно. Сильный толчок дала в свое время статья Вл. Соловьева “О действительности внешнего мира...”, помимо воздействия мыслей, имеющихся в других его работах. Из мыслителей ХХ века особое влияние в вопросах человековедения оказал испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет.
Разумеется, философское мировоззрение не может быть представлено в одной книге, иначе как в кратком изложении. И надеюсь, что предлагаемая Система будет в дальнейшем (в нашей совместной философской работе) исправляться, уточняться, развиваться.
Особые замечания.
Я обращаюсь со своими мыслями и предложениями не только к современным философам-профессионалам, но и вообще ко всяким любителям философствовать, поэтому начало каждой новой темы часто носит характер краткого “введения в предмет”; поэтому же, в определенных местах, даны годы жизни упоминаемых мыслителей, что, как видно, считается не обязательным в подобного рода работах, не посвященных истории философии.
Затрагиваемые вопросы и способ изложения таковы, что это может послужить для многих хорошим введением в философию.
Нижеследующее не представляет собой последовательного изложения фило¬соф¬ской системы (так оказалось удобнее), поэтому, если читатель достаточно внимательно ознакомился с предложенным выше кратчайшим изложением основ¬ных мыслей Новой монадо¬логии, то он вполне может приступить к чтению любой главы, название которой вызвало интерес. Молодым людям я бы посоветовал прочитать главу “О материализме”, затем “О философии”, затем “Главное о монадах”, затем, как захочется.