Все. Сдаюсь. Эти чувства, встречи пусть катятся к черту и чертовщине. Пока очередная «любовь навечно» не уйдет по какой-нибудь там причине, веришь, глазки блестят, и смеешься звонко, клацаешь зубами от нетерпенья. Я напоминала себе ребенка, поцелованного ангелом от рожденья. Только все проходит. Не обольщайся. И какого черта тогда стараться? Танцевать в безумии пламя сальсу, да еще и в летних скользящих сланцах?
Ты когда-то ушла — и нервы сдали. Ты сама же твердила, что время лечит. Вот и все —– излечилась, малышка. Vale! Мне теперь значительно, знаешь, легче.
Говорят, что любовь на всю жизнь. Ну, значит я тебя не любила. Прости, my dear. Я тоже ушла. Это небо плачет? Да нет. Просто осень. Оно не в силах так долго плакать. Уже рыдало по крайней мере почти полгода. Значит нам с тобой не хватало. А знаешь чего? От любви свободы.
Ты же видишь, что я абсолютно другая: я люблю тебя, но уже иначе. Мне теперь не хочется того рая. Давай поцелуемся на удачу и разойдемся. Все было круто. Я благодарна судьбе и небу, но больше исследовать те маршруты я не хочу. Все укроет снегом. И если честно, я даже не смею сейчас убивать в себе эту легкость, которая светит теперь и греет, питаясь нежностью, чуть неловкой. Но это во мне, а тебе не стоит знать обо всем, что меня счастливит. Желаю не знать тебе больше горя и растить жирафов в волшебном мире)
p.s. Ты была тогда моей Клеопатрой, но теперь не добиться уже успеха. Все нормально, родная. Не надо, правда. Давай обойдемся с тобой без come back-ов.