А ты не забывай, что я актриса, больших и малых сценок нашей жизни. Я так предпочитаю веселиться - и буду продолжать до самой тризны. Тут важно все просчитать наверняка: где улыбаюсь ласково, где валяю дурака, где можно глазками смущенно поморгать, существенно одно - играть. Играть! Так нужно, я гибкий пластилин, бери меня, в твоих руках растаю, но жаль лишь то, что ты вовсе не один, и за минуты форму я меняю.
Надо подстроиться, всем понравиться, сделать все правильно и по-хорошему, до сих пор не понять, почему мне это так нравится, я в использовании, в итоге, общая. Можно по справедливости, можно по совести, она ручная, с ней можно сговариваться, легко сторговаться, в общем, грех расстраиваться, нельзя нарадоваться.
Я каждое утро кривляюсь у зеркала, запоминая удачные лица, своё давно уже исковеркала, но к нужным маскам привыкли мышцы. Пусть иногда мне немного больно, и уголки губ дрожат несколько нервно, но мне не отпустить свою душу на волю, она делу останется верной. Я не азартный игрок, вовсе нет, это ведь не рулетка, не покерный стол, для меня в этом деле выгоды нет, но не уходи, дослушай, постой, из двух зол
выбери меньшее, как говорят. Я уже вижу презрительный взгляд, слышу стук пальцев о дверной косяк, ты усмехаешься, опускаешь голову вниз, а я в услужении и готова исполнить любой твой каприз. Я полюбила тебя до самой поджелудочной, ты где-то глубоко уже во мне, и когда не хватит мне нормы суточной, эйфорию придется доставать извне. И тогда как белка в колесе, без особой радости, я снова побегу искать удачу, когда будешь мне писать, ты в строчке адреса
укажи: "той, что никогда не плачет". Мне и с тобой приходится играть, изобрать все кого-то, что-то, через слово вместо правды - врать, от правды плохо аж до рвоты. А представь, как сложно сочинять этот поток безумной правды без лимитов, когда шаг вправо - влево - могут расстрелять, и не хватает слов и алгоритмов. Это не поэзия, - болезнь! - меня истиной тошнит в листок бумаги, я и сейчас пытаюсь отлынять, живой проползти мимо ватаги, сухой выйти из этой грязной лужи, но мне самой не дано понять, что именно меня за горло душит.
Ресницы под Твигги, щебет французский, стрижка - модное каре, и мне уж не покинуть лиги людей с мозгами консистенции пюре. Почему мне не снимается в кино, не ходится по деревянной сцене, почему бы мне не съездить на Сион и всецело не отдаться вере? А ведь вокруг так много вариантов, но отчего-то мне не надо ничего, кроме того, чтоб у одного из мириад Атлантов, было мое, женское лицо.
6 октября 2010