Я вдруг так явственно, упруго
Представил все черты твои,
Моя холодная подруга,
Запретный плод моей любви:
Волна волос, укутав шею,
Текла ложбинкою спины.
Грудь в ожиданьи приношений
Молила, чтобы я приник.
И белых ног точёный мрамор,
Достойный кубка и пера...
Я не убит. Я только ранен.
А вот надежда — умерла!