Отпуск заканчивался. Мне надо было возвращаться в Ригу с моря, где мы жили в палатках с чудесной компанией. Места, которые мы выбрали для отдыха, были не очень обитаемые, на несколько километров кругом – лишь один сельский дом, а ближайший общественный транспорт за 14 километров, в крошечном поселке Мазирбе. Автобус в город шел дважды в сутки, утром и вечером. Я выбрала утренний рейс. Хотя мне, стопроцентной городской жительнице и сове по биоритмам четыре часа казались глубокой ночью.
Для того, чтобы успеть на автобус, выйти нужно было с вечера. Я сидела у костра, греясь и глядя на разносимые ветром искры. Народ постепенно расходился по палаткам. Чуть поодаль от костра вились сонмы комаров, но приблизиться не решались. Пролетела летучая мышь и скрылась в густом сосновом сумраке. Костер догорал, угольки уже подернулись серым налетом золы. Я отправилась в путь. Было уже за полночь.
Когда я спустилась к морю, оказалось, что совсем не так темно. Тускло светился край горизонта – вечерняя заря не ушла на покой вместе с солнцем, чтобы поздороваться с зарей утренней. Небо усеяли редкие бледные звезды, и такая же бледная Луна висела над полоской леса.
Сначала я пошла босиком, но потом поняла, что так быстро устанут ноги. Надела сандалии. Каждый шаг сопровождался хрустом, это рассыпались в крошку прибрежные ракушки. Море дышало равномерно и глубоко, настраивая и мое дыхание. Показались огни большого теплохода, это шел паром на Сааремаа. Как всегда, возникла мысль о людях на этом пароме – кто они и откуда? Спят или так же, как и я, всматриваются в июньскую ночь? Ночь была так ясна, что можно было даже разглядеть мерцание Сааремского маяка.
Из леса ко мне подбежала большая черная собака, обнюхала, но не тронула. Должно быть, где-то неподалеку дом. Почему собаке не спится ночью? Может быть, охотится, мышкует? Знаю, что у некоторых хуторян есть странный принцип – не кормить собак и кошек досыта, чтобы они сами нашли пропитание. Но истощенной собака отнюдь не казалась.
Вдруг над головой послышался какой-то странный свист. Это пролетели белые лебеди. А я и не знала, что они летают и ночью. Один из них забил крылами, и прямо в руки мне опустилось лебединое перо. Еще несколько я подобрала с песка, получился букет. Перья сверкали безупречной белизной и выглядели нарядно.
Наконец, я добралась до Мазирбе. Еще не было четырех, но поселок уже проснулся. Протарахтел трактор с прицепом, прошла какая-то баба с тяпкой и холщовым мешком за спиной. Сельский люд встает в уму непостижимую рань. Автобус уже стоял на остановке, но водителя не было. Очевидно, водителем автобуса был кто-то из местных, и он еще находился дома. Потом показался и он, и мы поехали. Я села и тут же погрузилась в неглубокий, прерывистый сон.
Лебединые перья еще долго стояли у меня в вазе, пока не запылились и не стали совсем уж неприглядными. А вот воспоминания по-прежнему свежи – как я сидела у костра, а потом спустилась к морю, как хрустели ракушки под ногами, как прибежала собака и не тронула, как лебеди подарили мне свои перья, и как я была едина со всем этим огромным дышащим морем, еще не остывшей от дневного жара землей и бесконечным небом.