К годам примериваясь, примириваясь к привычке терять
Случайные жесты и старые номера
Квартир, телефонов, или трамваев, что нас везли
Через пустеющий город к самому центру земли,
Теряешь главное – внимание к мелочам.
Движения плавного тенью в окне печаль,
Ненужного прошлого нас спасающий свет
Ненужного прочего… Впрочем, его уж нет.
Растаяв снегом, рассыпавшись ржавой листвой,
Оно ушло навсегда, и мир опустевший твой –
Уже почти что ничей, и тебя в нём нет,
А мотыльки, как и прежде, летят на свет.
Как прежде растёт трава и цветут цветы,
И нет ощущенья зияющей пустоты
В том месте, где ты когда-то зачем-то был…
Центром мира становятся геркулесовы (sic.) столбы.
Из окраин выкраивается vip-район,
Искусственный рай, строитель коего, Пигмалион,
Любит стекло и бетон, ибо, строящим на века,
Грешно входить в интересы кустика или цветка.
Буксует строка, но вывозит тебя к тебе.
Две колеи разбитые по судьбе.
Только движенье воздуха за плечом.
Только не надо спрашивать ни о чём…