Я сидел, перебирал бумаги,
Мне попались старые листы,
У бумаг есть и свои овраги,
Где куда-то что убрали мы.
Никогда не спрашивал об этом,
Только, что сказала мне сама,
Но теперь живёшь ты на том свете,
И читаю новость про тебя.
Нет, вернее, что о прежнем муже,
Как погиб на севере в пурге,
Мне не очень как-то это нужно,
Просто, я скучаю по тебе.
И твоё всё для меня священно,
Даже твоё горе для меня,
Что-то тогда кончилось мгновенно,
Что-то началось и для меня.
Вездеход был полон офицеров,
Муж механиком-водителем в нём был,
Их в пути пурга настигла верно,
В тундре стало всё, как белый дым.
Проскочили по пурге стоянку,
Заплутались, утопив мотор,
Им метель подкинула подлянку,
Жизнь вся изменилась с этих пор.
Бросили их, к чёрту, офицеры,
Что им было там до рядовых,
Это на плацу бывают смелы,
А припёрло - хочется в живых.
Умер муж от переохлажденья,
Утром обнаружили его,
Догорали где костра поленья,
И окоченевшего всего.
На листках заметки прокурора,
Дело прекратить, вердикт его,
Жизнь и так жестока и сурова,
С малой дочкой ты и никого.
Я читаю, горем обливаюсь,
Тем, что ты познала всё тогда,
Милая, о как сейчас я каюсь,
Что так мало сделал для тебя!
Ты одна везла труп к Ярославлю,
И на Толгском кладбище нашла
Место, белый камень и ограду,
И свой долг исполнила сполна.
Я не знал подробности, родная,
Сильная, хранила всё в себе,
Как страдаю, то что боль чужая,
Что её не вверила ты мне.
21.09.2010г.