Время уже не накроет нас тесным ведром,
Но и не расстелется под ноги огромным ипподромом.
Оно раскрывает себя веером,
Раскидывая феерией
Бесконечные ноги, которыми убегало из общего дома.
Входите в меня, мол, сызнова, и не бойтесь войти во вкус.
Я вижу на одном из вас щипковый укус
Пары стрелок, всего лишь сложившихся в полночь,
Как и вы складывались каждую ночь.
Вероятно, ты думал, что время захлопнулось, лопнуло,
Полночь-карета-тыква и в туфлях уже невмочь? -
Примеряй теперь себя, ставшего с ней маленьким и хрустальным, на любую загребущую лапу.
Она подождёт на полу, на дне, обхватившись,
пока ты не придёшь, спохватившись, и тоже рядом опустишься на пол.
Но я всё ещё с вами, в реку времени можно войти двести двадцать дважды,
Только вам ни к чему – вы ещё из меня не вышли,
Потому что входили более чем отважно.
Это я вышла из берегов оттого, как сильно вы плыли
Против течения времени, как молодели, как мало делили.
Как ваше «есть» так и не стало «были».
Я всегда постелюсь под вас, и не стану подводными кровотечениями попрекать,
Пока для обоих я – река вашего времени,
А не ваша временная река.