В полиции Иванова избили,
Хотя он всего лишь – подозреваемый… Грубой силе
Возразить не сумел, взял на себя вину.
В камере ночь провёл, повторяя: «Ну,
Всё образумится. Выдержишь. Переборешь».
А в девять утра очередной допрос.
Следак Василевский вновь поднимает руку.
«Куда бы вшансонить: в печень? а может, в нос?
Или в живот?.. Пора бы развеять скуку».
«Это безумство! Это в гестапо так
Людей истязали! – вопит Иванов. – О, я ведь
Не грабил ни разу, во мне не погибла память,
Ещё не погибла!» – и получил в чердак.
Очнулся. В глазах какие-то полупятна
Искрятся и расплываются. На него
Пялится буднично некое существо
Бритоголовое, выглядит неприятно.
И говорит: «Не, мамой клянусь, не тот!
У Флокса лицо и плечи в широком стиле.
А этот – худой, невзрачный; наверно, жмот».
И Василевский берёт со стола блокнот,
В котором ещё какие-то лица были...