Вдыхает море прохладный воздух,
В туман закутавшись, как будто в шаль.
Ему нет дела до листопада,
И дней минувших волнам не жаль…
Честность и чистота. Я хотела быть честной, он – чистым. Чистеньким. В итоге, он извозил меня в грязи, а себе запачкал, разве что, манжет на рубашке. Я же рассердилась на свою честность, решив, что она никому не нужна.
То, что он безвольный и малодушный, я поняла довольно быстро. Но слишком поздно. Когда переступила запретную черту. Назад пути не было. Да я его, собственно, и не искала. Роман был бурным, но коротким. И насквозь лживым. Кривая жизни стремительно подвела меня к другой черте, оказавшись за которой можно было отдышаться и спокойно оглянуться назад…
- Мне кажется, я люблю тебя… - он смотрел на меня, и в его глазах я видела лишь бездну
нежности.
- Ты же понимаешь, что это очень серьезные слова, ими просто так не разбрасываются, - у меня были странные ощущения. Тогда я думала, что это предчувствие счастья.
- Но я же сказал – кажется…
Вот после этих слов, когда он начал готовить пути к отступлению, надо было встать и уйти. Но я была то ли под гипнозом, то ли под прицелом его глаз.
Я не знаю, что более затуманивает рассудок – желание любить, или желание быть любимым. В любом случае, даже самый рассудительный рационалист может превратиться в безрассудного идиота. Вот и меня покинула способность трезво мыслить. Он мне лгал, а я даже не замечала. То ли он такой талантливый врун, то ли просто я хотела быть обманутой. Но мне так хотелось ему верить!..
- Что для тебя важнее всего в отношениях? – мы сидели на балконе и созерцали звезды на зимнем небе.
Он ответил не раздумывая:
- Честность…
Позже я долго удивлялась тому, как он умудрялся говорить именно то, что я хотела услышать.
Через два дня мы снова вернулись к вопросу о честности:
- Я очень тебя прошу, ответь мне на вопрос, только честно, - я из последних сил пыталась не заплакать.
Он нежно взял мои ладони в свои и, честно глядя мне в глаза, солгал.
А еще через два часа он позвонил и сказал мне правду. Конечно, прятаться в бесконечном телефонном эфире гораздо проще и легче: не надо смотреть в глаза другому человеку.
- Я предлагаю закончить наши отношения…
Интересно, что он ожидал услышать в ответ.
- Хорошо, - я поймала себя на том, что даже не удивилась.
В его жизни была другая женщина. Она была до меня и после. И, как потом выяснилось, и во время меня она тоже была. Позже я констатировала, что она – обиженная, а я – обманутая. Обидчик и обманщик был один. Один в двух ипостасях.
- Два ноль – в твою пользу, - сказала я ему.
Я ничего не собирался выигрывать.
- Воспользуемся терминологией бильярда: загнал двух «дурачков». Точнее – дурочек, - мне казалось, что вместо слов из меня вылетают брызги желчи, или яда - так я была зла.
Проигнорировав мой сарказм, он стал присылать мне сообщения. По ночам. Изощренная пытка. Экранчик мобильного телефона время от времени высвечивал слова и фразы: «Извини», «Не обижайся», «Спасибо», «Ты – самая любимая», «Ты – самая лучшая», «Я вспоминаю тебя». При этом ночами он был не один, а с той, другой женщиной, обманутой и преданной им теперь уже дважды.
- Я не хочу больше об это мараться! Я тебе не поверю, даже если ты скажешь, что дважды два – четыре!
Он проигнорировал и это, и продолжал писать…
Ему надо было уехать – далеко и надолго. В командировку. На этом его садистские развлечения прекратились. Но страх и нежелание получать от него известия сыграли со мной злую шутку: я стала ждать этих известий. Он видимо интуитивно почувствовал во мне мазохистку, потому и пытал меня ночами. Классический пример садо-мазохизма: сначала ты мучаешься от боли, которую тебе причиняют вроде бы против твоей воли; потом ты страдаешь уже отсутствия этой самой боли.
Ни финальный аккорд этого водевиля, ни отъезд главного героя – ничто не внесло ясность в ситуацию. Смешно: всю жизнь я стремилась к стабильности; с годами поняла, что стабильность – это мираж. Естественное состояние человека – неопределенность. Я даже научилась находить в этом некоторую пикантность. После его отъезда я впала в состояние пикантной неопределенности. Или неопределенной пикантности.
Да уж, глупая, пошлая, банальная история. Мне казалось – это любовь. Оказалось – показалось. Странно, но мне – не жаль…